Два письма из письменного стола Вероники Тушновой. Часть вторая.

Вероника Тушнова. Письмо читательнице.

Вероника Тушнова

«Р.М.!

Вам очень плохо? Больно? У Вас большое горе? Только этим могу я объяснить Ваше письмо, такое ожесточённое и потому такое несправедливое. Ведь Вы же увидели в «книжонке» только то, что Вам хотелось в ней увидеть, а не то, что написано. Я получаю очень много писем, и они мне очень дороги. Даю честное слово, что таких, как Ваше, не получала ни разу. Я очень занята и к тому же ленива. Но Вам отвечаю сейчас же, потому что, наверное, какие-то мои стихи задели Вас очень больно и боль эта не дала Вам прочесть и понять всё остальное. Во-первых, я никогда не пишу о старости, может быть оттого, что пока её не ощущаю. Я нигде не пишу о брошенной женщине, а если и пишу («В марте»), то не о себе, о другой. Я пишу об ушедшей любви, об уставшем мире, о человеческом существе, полном сил, действительно обладающим «Ста дарами прекрасными напрасными» (без всякой иронии), о борьбе, о втором дыхании – новой, трудовой любви, новом удивительном счастье.

Почему Вы думаете о людях так плохо? Кто будет смеяться над человеческим горем? Почему Вы так жестоки, так беспощадны через воображаемую меня к себе? А почему не писать о любви? Любовь не имеет никакого отношения ни к стареющим дамам (где Вы только их выкопали – дам – в наше время?), ни к морщинам, если они есть (и тем более, если их нет). Любовь – это жизнедеятельность человеческого сердца – пока живо, пока бьётся – любит. Горько, если некого любить.

Так вот «книжонка» – история одного сердца, уставшего, изверившегося, но которое всё-таки осталось живым и, значит, полюбило, победило в долгой и трудной борьбе. А почему надо прятать своё счастье? Я нашла его, завоевала, я горжусь им, я говорю о нём всему свету. А то что же? О горе – нельзя! О счастье – нельзя! А о чём же можно? О благополучии? О чём прошу – прочтите «книжонку» ещё раз. Скоро выйдет книга «Сто часов счастья» (в конце года). И её прочтите, может быть, тогда Вы не будете так болезненно всё воспринимать. И не только болезненно, но искажённо. «Неужели Вы всерьёз думаете, что босиком по траве любите ходить только Вы?» – Нет, не думаю! Наоборот – всерьёз думаю, что по крайней мере три четверти людей любят это. Для них и пишу. Не исключение, а всеобщность! Поняли? Лес, озёра, книги, люди не для меня – для всех. И стихи – для всех. Для всех и пишу. Это Вам кажется, что Вы (ну и я) – исключение. Нет! Таких людей, борющихся с одиночеством, с горем, с усталостью, очень много. Стихи мои им нужны, потому что они дочитывают их до конца. А Вы не дочитываете из-зи своей (не из-за моей) боли. И то, что я побеждаю, остаюсь живой, любящей, молодой, вызывает в Вас озлоблени – Ваша-то боль не прошла! И Вы не верите, что пройдёт. Но ведь и я в своё время не верила. Вы глухи ко всему, что лежит за пределом Ваших переживаний. Вы недоверчивы и подозрительны. Вы готовы увидеть презрение и насмешку там, где их нет и не было. Вы оглядывались на людей, – что скажут, что подумают? Как же мало в Вас гордости. Вы готовы идти в тёмный угол спрятать свою, пусть страдающую, но любящую, глубокую человеческую ( а не даскую) душу, чтобы не дай бог кто-то не уличил Вас в сильных глубоких чувствах. Грустно мне было читать Ваше письмо. Обидел Вас кто-то, а Вы на мне вымещаете свои обиды. Мне с Вами поговорить бы хотелось по-хорошему. Не обижайтесь на меня, слышите! Я понимаю, что Вам действительно плохо.

Мне-то казалось, если я напишу о том, как усталая, измученная женщина нашла своё счастье – это поможет людям поверить в хорошее. Многим помогает, как они пишут, а вот в Вас вызвало только ожесточение.

Вы даже не написали, как Вас зовут, так и пришлось обращаться: Р.М. На всякий случай пишу свой адрес – захотите, напишите.

Москва Г-242
Ул. Чайковского, д. 25, корп. 10, кв. 9
В.М. Тушновой (Вероника Михайловна)

Понравилась статья? Поделиться с друзьями:
Стихи, русская поэзия, советская поэзия, биографии поэтов
Добавить комментарий