Галина Николаева (1911 – 1963)
Из фронтовой тетради
Порой твердят, тоскуя о потере:
«Как мало жил! Как рано он исчез!»
Не ситец жизнь. Её длиной не мерят,
Её берут, как золото, на вес.
Для вас, закрывших Родину телами,
Смотревших в смерть, не опуская глаз,
Правдивыми, горячими словами
Учусь писать. Хочу писать для вас.
В час отступленья, боли и печали
Ряды редели, падали друзья.
Погибшие мне голос завещали,
Чтоб с вами им заговорила я.
Страх
Что страшнее всего? Не атака.
Сердце гулко, как в колокол, бьёт.
Ты, дождавшись условного знака,
Вырываешься с криком: «Вперёд!»
И несёт тебя вихрь наступленья,
Не считаешь ни пуль, ни минут.
ИI все страхи твои, все сомненья
На версту от тебя отстают.
Что страшнее всего? Не бомбёжка.
Окопаешься, в землю уйдешь,
Иль к траве прижимаешься влёжку,
Или к щели упрямо ползёшь,
Или метишь в надежде упорной
Из винтовки стервятника сбить.
Страх, как ворон, зловещий и чёрный,
Сердце клювом не станет долбить.
Может быть, отступленье страшнее?
Нет. Когда отступаешь, то вдруг
Так мила тебе станет траншея
И снарядами вскопанный луг.
Каждый куст, уходя, примечаешь.
Если ты от рожденья не трус,
Отступая, одно повторяешь:
«Я вернусь, я вернусь, я вернусь».
Что страшнее всего? Ожиданье,
Если друг твой, любимый твой друг
Не придёт с боевого заданья, —
Вот тогда ты узнаешь испуг.
Если друг твой исчезнет бесследно,
Словно дым, словно пар, словно прах,
Вот тогда испытаешь вполне ты
Изнурительный, тягостный страх.
Будешь жить в напряженьи тревожном,
Испытаешь бессилье и дрожь,
На атаку пойдёшь, на бомбёжку
И собой не колеблясь рискнёшь,
И по самому краю могилы
Будешь рад ты пройти не дыша,
Лишь бы голос знакомый и милый
Прозвучал за стеной блиндажа.
Из последних стихов
Когда стихи становятся стихами?
Когда они прострелены, как знамя.
Когда в них ритмы ленинского шага.
Когда в них смелость, правда и отвага.
Когда звучит в них:
«Третяя готовность!»
Когда сквозь них
гудит и рвётся «завтра».
Когда для строф и строчек
поголовно
Нужна отвага первых космонавтов.
Разговор с читателем
Ты, незнакомый читатель мой,
Я с тобой очень доверчива,
Сердце открыв, не умничаю,
Фразами не сорю.
Я ведь тоже «со всячинкой»,
Порой крутенько поперчена,
Но это не самое важное.
Правильно я говорю?
Что же самое важное?
Цель поставить высокую,
Волю иметь железную,
Верить — вс` поборю!
Быть в сраженьи отважною,
К чести быть очень строгою.
Это самое важное.
Правильно я говорю?
Жить с аппетитом. Охотиться
К радостному и грустному.
Плохо тому, кто духом слаб,
Скучен, вял и угрюм.
Если плакать приходится,
Плакать уметь «по-вкусному».
Сердце бедой закаляется.
Правильно я говорю?
В жизни мелочей тысячи.
В них ошибаться случается.
Сбросить со счёта и высмеять —
Так я на них смотрю.
Только скупые и нищие
В жизни грошами считаются.
Нам не к лицу копейничать.
Правильно я говорю?
Наша дружба получится,
Наша беседа спорится,
Если за дело выбранишь —
За слово не корю!
Можно со мной измучиться.
Можно со мной поссориться.
Только нельзя соскучиться.
Правильно я говорю?
Цитируется по: День поэзии 1964. М., “Советский писатель”, 1964, 174 стр.