Юрий ГОРДИЕНКО
ЗИМНЯЯ СКАЗКА
Когда-то,
в тёплой кухне, при огне,
уставшему кататься на салазках,
мне бабушка рассказывала сказку
об очень дальней северной стране.
На старой — шаль из мягкой шерсти козьей.
Она сидит
в своей спокойной позе…
И верилось,
что бабушка права:
что звуки замерзают на морозе
и льдинками становятся глаза,
что можно их везти с собой в карете
за сотни вёрст.
И если, говорят,
внести в тепло
немые льдинки эти,
они оттают и заговорят.
Я взрослым стал.
Я в мир ушёл из дома.
И побывать пришлось однажды мне
в той,
по рассказам бабушки знакомой, в той
очень дальней
северной стране,
где ты жила.
Что было между нами?
…Обутые в мохнатые кисы,
бежали,
чтоб согреться,
за санями
и тёрли побелевшие носы.
Я помню
смех твой
ласковый и тихий,
морозные, седые небеса,
твои большие,
как у оленихи,
с огромными ресницами
глаза.
Весной, когда
сломала с громом льдины
и в океан их вынесла река,
простились мы.
И я легко покинул
охотничий посёлок
в три дымка.
Слова любви твоей,
твоей печали
из песни той,
что пела ты грустя,
казавшиеся льдинками вначале,
оттаяли в душе
и зазвучали
в краю ином
и много лет спустя.
На даче в Подмосковье,
при огне,
уставшему кататься на салазках,
я внуку пересказываю сказку
о дальней незабытой стороне.
Я говорю,
в привычной сидя позе
и щурясь на горящие дрова:
— Там звуки замерзали на морозе
и становились льдинками слова…
Цитируется по: День поэзии 1957. Изд-во “Московский рабочий”. М., 1957