ТАТЬЯНА ЛЬВОВНА ЩЕПКИНА-КУПЕРНИК
(1874—1952)
ЛЮБЛЮ ТЕБЯ
Люблю тебя, как любит солнце мая
Цветущих яблонь розоватый снег;
Люблю тебя, как любит, замирая,
Волна морская — недоступный брег.
Люблю тебя, как любит в час прилива
Луну ночную гордый океан,
Как любит пруд поникнувшая ива,
Как любят горы — голубой туман.
Как эхо любит горное ущелье,
Как ландыш любит нежная весна,
Как слёзы — грусть, как звонкий смех — веселье,
Так я тебя любить обречена!..
«СЧАСТЬЕ»
Причудливо смешались свет и тени,
Вдали аллея солнцем залита.
Ищу я «счастье» в лепестках сирени,
Привычною мечтою занята.
Узором странным теневые пятна
Меняются на золотом песке…
Вся белоснежна, дивно ароматна,
Сирень в пылающей руке.
— А «счастья» нет! — шепчу я безнадежно;
Ужель найти его не суждено?
И вдруг… сирень отброшена небрежно:
Шаги — ты здесь… О счастье! вот оно.
В РОДНЫХ ПОЛЯХ
Простор полей родных. Бледнеют краски неба,
И тени алые на землю полегли.
Поля — свободны уж от убранного хлеба…
Лес тёмной полосой синеется вдали.
Осталась на полях солома золотая,
Густой щетиною торчат её стебли.
По небу тянется птиц перелётных стая;
То — дружно поднялись к отлёту журавли,
На юг, на дальний юг свободно улетая.
Безлюдно всё кругом, куда ни поглядишь:
Давно последняя была полоска сжата!
И всюду — тишина в час розовый заката.
Не та опасная, тревожащая тишь,
Которою полны Италии заливы,
Когда молчат они, лукавы и ленивы,
Как кошка, что сквозь сон подстерегает мышь.
Не та немая тишь, что, сумрачны и горды,
Таят Норвегии таинственные фьорды,
Но та блаженная, святая тишина,
Какой проникнута бывает лишь Россия,
Когда в заката час молчат поля родные
И в отдых сладостный земля погружена.
Её могучая, загадочная сила
Колосья пышных нив взлелеяла, взрастила;
Она дала нам хлеб — и отдых сладок ей,
До нового труда, до новых вешних дней.
И вот теперь она так отдалась покою,
Что, глядя на неё, смиряется душа
И сердце не болит, не бьётся мысль с тоскою,
Благословенною отрадою дыша.
— Приди и отдохни! — Так, матерински нежно,
Как будто шепчет мне усталая земля.
И затихает ум, грудь дышит безмятежно,
А сердце кажется свободно и безбрежно,
Как эти мирные безбрежные поля!
НЕУРОЖАЙ
Истощена земля: не в силах хлеба дать.
Напрасно к небу шлют моленья люди;
Несчастная — примолкла, точно мать,
Которая боится зарыдать,
Держа ребёнка у иссохшей груди.
А он — виновный без вины —
Страдает, плачет он, не зная,
За что его карает грудь родная..
Так плачет и народ моей страны.
С отчаяньем его рыданьям внемлю…
Повсюду слёзы, слёзы… Сколько их!..
Но, видно, мало слёз людских,
Чтоб напоить сухую землю.
Цитируется по: Русские поэтессы XIX века/Сост. Н. В. Банников. Гравюры Н. И. Калиты. Оформ. Н. И. Крылова.— М.: Сов. Россия, 1979.— 256 с, ил. гравюры.