БОРИС ПАСТЕРНАК
ИЗ ПИСЕМ РАЗНЫХ ЛЕТ
Цитируется по: Пастернак Б.Л. Из писем разных лет. Сост. Е.Б. Пастернак. Изд-во ЦК КПСС «Правда». 1990. Библиотека «Огонёк».
Ольге Тимофеевне Збарской
Милая Ольга Тимофеевна! Ну и спасибо же Вам, без конца и без краю! Скажу кратко и уверенно: как только поулягутся события, жизнь на жизнь станет похожа, и будем мы опять людьми (потому сейчас тут не люди мы) — выйдет большая моя вещь, роман, вчерне почти целиком готовый. Так вот, попадётся он Вам на глаза когда-нибудь, хоть не скоро это, знайте и запомните, что первую часть его подымать помогли мне Вы. Не шучу нисколько. Вы и вообразить себе не можете, как чудесно, насколько в пору и кстати Вы вдруг вспомнили обо мне. Вчера всё вечером вышло. А при этой работе, в напряжении, заметил я, сгораешь чудовищно быстро. Подхожу я к окну, веско так, с думой на неделю, как быть, что-то завтра Бог пошлёт, ночь тёмная, непроглядная, обычная стрельба в вымершем городе— что-нибудь пошлёт непременно, думаю, кого-нибудь, нематериальное что-нибудь, поддержку какую-нибудь, или радость на подтопку, знаете, бывает так. И что же, утром звонят по телефону, длинный разговор о каком-то сборнике, назначаю плату, принимают, о радость! — как Вас звать, очаровательный тенор — так-то и так-то. Раз. А потом брат ко мне является: посылка тебе от Ольги говорят Тимофеевны, если не спутали у Ушковых в конторе.
Нет, не спутали в конторе у Ушковых, – только не сказали ему, чем я заслужил у Вас такую память, щедрую такую и животворящую?! Ах, милая Ольга Тимофеевна, да объясняй я Вам битый час значение совершенного Вами, Вы ведь всё равно вполне не поймёте, что это за богатство, как просто — проницательно, свободно и благородно вышло это у Вас и — пришло ко мне от Вас и от вчерашнего Бога.
Вы не смейтесь, пожалуйста, я ведь сам сумасшедший немного, по-своему суеверен, и вероятно уже стар и дик душой — и год этот — ужасный, и город этот голодный, смертоносный и разрушающийся, не произведший за этот срок ни одной живой пылинки — всё это, взятое вместе, способно лишить толковой речи хоть кого.
Но довольно об этом. Теперь Вы и сами уже уверились, что Вы — ангел. Сегодня как раз Фанни Николаевна уезжает. Страшно хотелось бы послать Вам чего-нибудь хоть отдале-е-е-нно напоминающего о значении Вашей посылки. Но в Москве ничего такого не найдёшь или если есть что, так нет приступу. Вам расскажут побывавшие тут. Что мы одним чудом спасаемся, знайте Вы, одно из его чудесных орудий.
А потому, не взыщите ради Бога, на том ничтожном, что попрошу передать Ф. Н.— Вам. Говорят у Вас в этом недостаток ощущается. Это чистый вздор, но Вы ведь не осудите меня за то?
Я расспрашивал Ф. Н. о Вас и Якове Ильиче (1), она что могла и имела рассказала мне, только немного. Вот будет хорошо, если Вы напишете мне, как живёте и что думаете, вспомянув, как чудно сиживали мы зимними вечерами в той всегда превшей комнатушке, где занимались военными и продовольственными и, в общем, татарскими делами. Вы,— сдерживая душивший Вас смех; я закуриваясь до одурения; В. Е.— насмешливо и резонно косясь из-под пенсне. А «картины» (кинематограф)! Существует ли он ещё?
Вы где теперь живёте? Напишите мне непременно. И пусть Яков Ильич, как приедет, коли будет охота. А я Вам отвечу. А к тому времени лёд тронется, и с навигацией может наладится почта. А то с оказией: от Вас ведь ездят в Москву рабочие и служащие; и я тоже буду наведываться.
Скажите, счастливее ли стали у Вас люди в этот год, Ольга Тимофеевна? У нас —наоборот, озверели все, я ведь не о классах говорю и не о борьбе, а так вообще, по-человечески. Озверели и отчаялись. Что-то дальше будет. Ведь нас десять дней сплошь бомбардировали, а теперь измором берут, а потом может статься подвешивать за ноги, головой вниз, станут.— Ну, прощайте. Ещё раз огромное спасибо. И ещё от людей Вам неизвестных, кот. тоже попользовал. Дружески жму Вашу руку.
Ваш Б. Пастернак.
Привет Якову Ильичу. Поклоны всем, кого встречаете и кто заслуживает.
_____________________________
(1) Яков Ильич Збарский.