Анатолий Ёлкин
Ребёнок стал взрослым
Заметки на полях “Библиотечки избранной лирики”
B январе 1964 года на прилавки газетных киосков и магазинов впервые легли изящно оформленные тоненькие книжечки.
Ещё гремели баталии и споры – как пропагандировать поэзию, «любит или не любит» читатель стихи, – издательство ЦК ВЛКСМ «Молодая гвардия» от дискуссий перешло к делу: самыми массовыми тиражами по минимальной цене к молодым пошли книги лучших стихов поэтов стаpшего и младшего поколeний.
Издательство чутко уловило читательский спрос: собственно, «Библиотечка» и родилась как итог изучения писeм рабочих и колхозников, школьников и студентов, комсомольских активистов, работающих среди молодежи.
24 книжки в год, 2 – в месяц…
Первыми вышли Тихонов и Симонов.
А далее… Если только перечислить уже выпущенное – чувствуется огромная широта издания, стремление раскрыть как можно многограннее огромный мир советской поэзии. М. Светлов, М. Львов, С. Маршак, Н. Анциферов, E. Винокуров, M. Борисова., P. Гамзатов, М. Kарим,
Б. Ручьёв, B. Гордейчев, Н. Грибачёв, Д. Гаврилов, M. Луконин, B. Карпеко, M. Рыльский, B. Цыбин, A. Жигулин, A. Прокофьев, C. Есенин, Д. Кедрин, Р. Рыскулов, Д. Ковалёв, И. Грудев,
Б. Слуцкий, H. Старшинов – и это только за один год. Все книжки здесь невозможно перечислить.
Да и не в этом суть дела. На сжатой «площадке» раскрыть характер и смысл творчества, идейных, нравственных,, художнических поисков писателя, дать концентрацию лучшего, созданного поэтами за долгие годы напряженных исканий, – вот цель составителей этих сверхсжатых книг «Избранного».
Многое в «Библиотечке», получившей широкую популярность, удалось. Маленькие книжечки, с любовью составленные авторитетной редколлегией, не залёживаются на полках магазинов, хотя их тиражи огромны – 2,5-3 миллиона общий тираж минувшего года, не менее ста тысяч каждогo выпуска, некоторых – до 200, 250, 500 тысяч.
Отлично составлены книжки Николая Тихонова, Анатолия Жигулина, Риммы Казаковой, Мустая Карима, Дмитрия Ковалёва – многих и многих, – перечисление вряд ли здесь необходимо.
Вероятно, следует, и далее совершенствовать сам принцип отбора стихов, чтобы не опускать какие-то существенные грани творчества поэта.
Иногда, закрывая последнюю страничку очередной книжечки «Библиотечки», чувствуешь, что некоторые важные для понимания таланта писателя стихи почему-то оказались «за бортом» книги.
Если книги Михаила Светлова (составитель Ярослав Смеляков) и Михаила Дудина (составитель Владислав Шошин) отличаются тщательно продуманной цельностью, то этого нельзя сказать о сборнике Владимира Карпеко (составитель Валерий Дементьев), производящем впечатление довольно случайного отбора.
Мы понимаем, что объять необъятное невозможно, но как, скажем, поэтический путь Николая Тихонова невозможно представить без «Баллады о гвоздях», Ярослава Смелякова без стихотворения «Хорошая девочка Лида» или Павла Когана без «Бригантины», так творчество Расула Гамзатова без блестящего философского цикла «Письмена», почему-то начисто выпавшего из сборника «Библиотечки». Да и не только этого цикла. Многие программные стихи Гамзатова не вошли в книгу. Почти одновременно с ней в библиотечке «Огонька» вышла одинаковая по объему книжка Расула «Не торопись». Сравнение этих двух сборников не в пользу первого.
Читатель недоумевает – почему «за бортом» книги Новеллы Матвеевой начисто оказались все её песни. В том числе и лучшие…
Всем нам стоит подумать и о принципах составления поэтических «вводок» к таким книгам.
В практике книгоиздательства ещё бытует великое множество «вступлений» – коротких рецензий-близнецов, разнящихся разве что именами авторов, о которых идёт речь, и являющих собой дань бездумному аннотированию, бескрылой перечислительности фактов и дат. Как бы ни был краток рассказ о писателе, в нём обязательны «опорные пункты» – позиция поэта, его миропонимание, судьба литературная и гражданская. Болезнь здесь – две крайности: либо канцелярско-анкетная засушенность, либо «парение в небесах» – беседа обо всём и ни о чём, «всплеск» чисто эмоционального отношения одного литератора к другому.
Издательства ведут поиск. Многое дискутируется. Как, например, писать предисловия к молодым, еще формирующимся поэтам – наверное, в данном случае должны быть элементы раздумий, советов. Кaк «рациональней» использовать «площадь», избежать бескрылого аннотирования: родился тогда-то и там-то, выпустил такие-то книги. Мёртвые факты ничего не скажут ни уму, ни сердцу читателя. «Дверь» в книгу остаётся наглухо заколоченной.
Может быть, мы слишком много требуем от короткого жанра? Нет! Доказательства тому – лучшие предисловия-эссе той же «Библиотечки». «Огрехи» и неудачи связаны здесь прежде всего с данью устоявшимся неживым канонам.
Об одном из них следует сказать специально.
Вдумайтесь, например, что хочет сказать Вл. Гусев, рассказывая о трудной гражданской и позтической судьбе Анатолия Жигулина: «…Кое-кто говорит о подобных Жигулину: «Что ж, ему хорошо. У него тема, она и вывезет, а каково нам? «Нам» – это людям, которым не о чем писать.
Мне же кажется, что писать о трудном гораздо труднее, чем болтать о пустяках».
Сказано вроде бы весомо. Но что, собственно, сказано?! С чем спорит Гусев? Это очевидно всякому, что «писать о трудном гораздо труднее, чем болтать о пустяках». 3а «солидным» «мне кажется» – пустота.
Была одно время в критике своего рода мода – борьба с выдуманными, реально не существующими оппонентами. Категорически заявлялось: «Кое-кто» (или «некоторые критики», «в некоторых работах») «утверждает…» Далее шло подлинное избиение этих таинственных незнакомцев. «Концепция» «аргументировалась» солидно и воинственно. Победу неизменно одерживал автор: таинственные «кое-кто», как существа мифические, заступиться за себя не могли.
Но любовь к стрельбе по подставным мишеням не исчезла бесследно. Она вылилась в своеобразные формулы похвалы.
Если бы в нормальной характеристике человеку написали: «разбоем на больших дорогах не занимался», «сберегательные кассы не грабил», «станок на работе не выводил из строя» – такое было бы воспринято как не совсем остроумная шутка.
Но читаем о поэтах:
Его стихи – «не дневниковая скоропись, а зрело и тщательно обдуманные вещи… Его лирика не утрачивает основных своих свойств – волновать и увлекать других». О другом: «риторического пустозвонства в стихах» его «нет», «нет и мёртвых схем, штампов». 0 третьем: стихи поэта «не эгоистичны» и т. д. и т. п.
Вдумаемся – какой реальный смысл, необходимость, цель таких формул?! Кто сказал, что стихи поэта Н. должны быть “дневниковой скорописью”, ежели Н. талантлив и самобытен? С чего это серьёзный литератор К. должен ни с того ни с сего ударяться в «риторическое пустозвонство»?
К сожалению, въелось в наш критический обиход это «доказательство от противного>, за которым ничего не стоит.
Богатство чувств, многоцветность – они необходимы, когда мы говорим о поэзии. Это та стихия, где казёнщина убивает цвет, запах, музыку.
И как нет двух одинаковых поэтов, так и подлинно творческий разговор о них не может не отличаться несхожестью. И хорошо, когда редколлегия “Библиотечки” ведёт поиск, в одних случаях предоставляя слово друзьям и родным ушедших от нас поэтов (тёплые, проникновенные эссе Ярослава Смелякова о Светлове, Василия Фёдорова о Василии Кулёмине, предисловие Людмилы Кедриной «О поэте и друге моём» Дмитрии Кедрине), то предпочитая самохарактеристику, когда она объективна и интересна. Так книжечке Есенина очень удачно предпослана его автобиография 1925 года…
“Библиотечка” – дело живое, молодое и нацеленное на молодых. И тем более никак не сопричастное со спокойной “налаженностью” принципов пропаганды поэтического слова…
Как встретил “Библиотечку” читатель? Единодушно-восторженно. Письмо в редакцию Г. Сусловой из Челябинска в этом смысле не исключение: «Большое спасибо не только от меня, но и от всех любителей поэзии за вашу замечательную “Библиотечку избранной лирики”. Но всё дело в том, что книжечки её не так-то легко достать. Нужен какой-то выход. Или увеличить тираж книжек, или же организовать на них подписку. Ведь есть же подписка на “Библиотечку “Комсомольской правды»?..”
Мне кажется, это дельное предложение. Конечно, без ущерба для розничной продажи. Во всяком случае, подумать об этом стоит. И «Молодой гвардии», и нам, литераторам.
“Ребёнок” стал взрослым.
Ему далеко идти. Перед ним – широкие горизонты.
/Цитируется по сборнику “День Поэзии 1966?, Советский писатель, Москва, 1966, с. 238 – 240/