Анна Саакянц. Иосиф Уткин. Часть четвёртая

Анна Саакянц

ИОСИФ УТКИН

Цитируется по: Уткин И.П. Стихотворения и поэмы. Л.О. изд-ва “Советский писатель”, 1966, стр. 384.

4

Самого поэта в то время не было в Москве. В конце января 1928 года, после окончания Института журналистики, он, вместе с поэтами А. А. Жаровым и А. И. Безыменским, был послан за границу — в Чехословакию, Австрию, Италию и Францию. По приглашению Горького, жившего тогда в Сорренто, все трое десять дней гостили у него. «Сейчас у меня живут три поэта: Уткин, Жаров, Безыменский, — писал Горький Сергееву-Ценскому 5 февраля 1928 года. — Талантливы. Особенно — первый. Этот — далеко пойдёт». Горький сочувственно отнёсся к «Повести о рыжем Мотэле», а после того как Уткин прочитал ему отрывки из поэмы «Милое детство» (которую начал писать ещё в 1926 году и над которой продолжал работать даже в заграничном путешествии), сказал: «Когда я прочёл «Мотэле», я подумал — ну, человек, так начавший, или сделает очень многое, или ничего. Теперь я вижу, что это — настоящее и надолго — что это натура».

15 февраля 1928 года Горький писал В. П. Полонскому: «В последнем № «На литературном посту» прочитал удивительно детскую статейку о стихах Уткина, талантливейшем поэте, к которому следовало бы относиться очень бережно и заботливо». Эту мысль Горький повторил в статье «О пользе грамотности», написанной в те же дни и отправленной в Москву в газету «Читатель и писатель». Взяв под защиту творчество Уткина, Горький выступил против тех критиков, которые относились «к молодым и начинающим писателям недостаточно заботливо и внимательно».

Возвратясь нa родину, Уткин, вдохновлённыйный беседами и советами Горького, заканчивает первый вариант поэмы «Милое детство». Приехав вскоре после возвращения из-за границы в Баку, он публикует главы из поэмы в газете «Бакинский рабочий». Одновременно поэт продолжает отделывать и «шлифовать» поэму. Сохранившиеся рукописи «Милого детства» показывают, что работал он неутомимо, переделывая ещё и ещё раз уже написанные, казалось бы, вполне готовые главы.

На некоторое время Уткин, раздражённый внутрилитературными «распрями», прерывает работу над «Милым детством»: в июле 1928 года он пишет поэму «Шесть глав». В произведении этом, злом, озорном и желчном, звучит запальчивый, срывающийся от обиды голос, — негодование автора порой перехлёстывает через край, в ущерб мастерству; написана поэма поспешно, местами — небрежно. Однако, несмотря на это обстоятельство, а также на «зашифрованность» поэмы (сюжет преподнесён в виде сна), она достаточно ясно выражает ненависть автора к бюрократам, перестраховщикам и лицемерам.

Именно равнодушные чиновники от литературы (такие, как Д. Ханин, А. Воронцов и другие), извратив и исказив истинное содержание поэзии Уткина, продолжали по инерции приписывать ему мелкобуржуазность и эстетство, ведя речь, по сути дела, всё об одних и тех же (пяти-шести) стихотворениях. Между тем творческие помыслы поэта уже с 1926 года сосредоточены были на размышлениях о судьбе своего сверстника, закаляющего характер в огне революции и идущего к «настоящей жизни». Под таким названием Уткин задумывает поэтическую трилогию, первая часть которой рассказывает о детстве героя — первом этапе его жизни. Во второй части трилогии речь должна была идти о гражданской войне, в третьей — о современности (конец 20-х годов). Однако вместо трилогии написана была одна поэма,

«Милое детство» — может быть, самая «субъективная» вещь из всего созданного Уткиным. Субъективная в том смысле, что личность автора и облик героя как бы слиты воедино. Обо всём — с точки зрения подростка-полубеспризорника, озлобленного — и нежного, циничного — и «с детства — романтика», стоящего на один шаг от преступления и на столько же от подвига. Больше всего он любит, лёжа на крыше, плевать оттуда вниз — «на весь божий пошленький уездный мир». Ненависть к миру затхлой, мещанской морали, в котором он вырос, — вот что движет поступками этого, пока ещё не состоявшегося человека. Совершенно сознательно Уткин отбросил литературный, «добродетельный» вариант первой части. В этом варианте мотив ненависти к мещанскому «царству» отсутствовал полностью, хотя герой выглядел, быть может, более «положительным». Но «положительность» как раз и не была ему нужна. Привлекательность поэмы в том, что герой ничего о себе не скрывает. Не скрывает, что в мире, где всё ему враждебно, он стал уличным мальчишкой не столько виной обстоятельств, сколько, так сказать, по влечению сердца, вернее — от ненависти к тётке, которая для него этот мир олицетворяла. Резким, угловатым, озорным мальчишеским языком, в который прочно вросли «полублатные», жаргонные словечки, рассказывает он о себе. О том, как тётка, вторгшись в его вольную, беспризорную жизнь, решила «посвятить» его «господу и торговле». О том, как в его мозгу зародилась мысль «угробить» тётку. О том, как к этому представился удобный повод, но судьба распорядилась иначе…

«Я хочу показать, — писал Уткин Горькому 3 октября 1928 года, — … силу органической чистоты человека, так сказать, врождённость совести… хочу привести из ночлежки человека в революцию. И особенно поэтому… я стараюсь показать влияние природы на человека». И действительно, где бы ни был герой и что бы ни делал, его сопровождает неизменный спутник — природа. Ибо любовь к природе — другая движущая поступками героя сила. Парень талантлив— потому что он умеет смотреть и выражать то, что видит, на своём колоритном жаргоне. Воробьи у него «бренчат», «на белопёром снегу вороньё мечет трефовые карты», облако «покачало седой головой», дождь «на цыпочках прошёл». И всё это он умудряется видеть, можно сказать, «между делом». Вот, например, герой не успел ещё прийти в себя от удивления по поводу неожиданной смерти тётки, а он уже — с непосредственностью подростка! —замечает, что канарейки «поют и прыгают в клетке —

И седину
Отряхает сосна.
И ледяные осколки
Повсюду…
Это — весна!

Это весна
Зимнюю
Бьёт
Посуду!..

В герое «Милого детства» жива душа именно потому, что, ненавидя мир тётки, он любит и противопоставляет этому миру свой — полный красок, цветов, запахов. Только людей в этом мире он пока не обрёл, ибо сомнительный его дружок Костя — это товарищ поневоле, а Лёля — у Лёли есть папа и трехэтажный дом, этим всё сказано. И вот, после всех передряг, герой с приятелем босиком уходят прочь из Иркутска, в туманную даль, «на восток», — так в 1929 году завершалось «Милое детство».

После двухлетнего перерыва поэт вернулся к поэме и в 1932— 1933 годах закончил её, написал финальную главу и эпилог. В последнюю главу он вложил то, о чём прежде намеревался рассказать во второй части трилогии — «Гражданская война»; в эпилоге же обозначил те вопросы, которые должны были стать темой третьей части — «Современность». Поэма получила органичное завершение, а её герой — отчаянный и неприкаянный, но чистый и подлинный — обрёл «настоящую жизнь». Настоящую не только потому, что бежавшим из Иркутска паренькам посчастливилось наткнуться на отряд красных и остаться в нём, — решить вопрос таким образом было бы чересчур несложно. Главное в том, что герою пришлось подвергнуться испытанию на подлинность в нём человека, — и испытание это он выдержал. В один «прекрасный» день, убедившись внезапно, что его дружок Костя попросту мародёр, мальчик, после неудачных попыток убедить Костю в чудовищности его поступка, среагировал молниеносно: он выпустил в своего бывшего друга все шесть зарядов из нагана… Тем самым он символически расстрелял свое незадачливое и тёмное прошлое:

Детство моё!
Мой расстрелянный мир!
Милое детство?!

А рядом…
Я оглянулся:
Стоит командир,
Мой командир отряда.

Сомнительная, «полублатная» биография кончилась; в преддверии биографии революционной поэт расстается с героем, предоставляя (в эпилоге) читателю свободу размышлять над его дальнейшей судьбой.

Понравилась статья? Поделиться с друзьями:
Стихи, русская поэзия, советская поэзия, биографии поэтов
Добавить комментарий