Цитируется по: Снегова Ирина Анатольевна. Август. М., “Советский писатель”, 1963, 116 стр.
Стр. 2 – 41: https://poezosfera.ru/?p=3840
Стр. 42 – 60: https://poezosfera.ru/?p=3856
Стр. 61 – 80
СТИХИ О НОЧИ
1
Знал ли тьму ты черней, чем в полярной ночи,
Ночь — страшнее любого проклятья?
В ней ночник, как лампада, качает лучи
Над застывшей сугробом кроватью,
У такой вот постели вдвоём с тишиной
Ты сидел, от тоски костенея?
Полутень-полузвук, полушорох ночной
Ты ловил в напряженье над нею?
Ты пытался до боли в зрачках различить
Ледяной простыни колыханье,
Ухватить ускользавшую тонкую нить
Затухавшего рядом дыханья?
И когда ты, казалось, навеки оглох,
Погребён немотой непробудной,
Как спасенье, скажи, ты угадывал вздох,
Тот единственный и многотрудный?
Если нет, значит, ночь ты спокойно встречал…
А вот мне, чтоб справляться с тоскою»
Чтобы жить на земле, чтобы спать по ночам,
Нужно верить в дыханье людское.
2
Что за зима?
Голые крыши,
В комнатах тьма,
горбятся лыжи.
Что за зима?
Пылью насыщена,
Точно сума
старого нищего.
Улицы месят
чёрное месиво.
Небу невесело,
сердцу невесело.
Окна больниц
светом белёсым
Тянутся вниз,
в вечную осень.
Глухо молчу
сутками целыми.
Снега хочу
белого-белого.
***
Снег под ногами цвета
Пересинённых простынь,
Люди идут с работы,
Люди идут домой,
Люди идут с работы —
Думаешь, это просто?
Это большое дело —
Круг завершить дневной.
Галки кричат на крышах,
Сумерки лица лижут…
Свет, фонари, зажгите,
Окна, проститесь с тьмой!
Люди идут с работы
В Раменском и в Париже,
И по моей Садовой
Люди идут домой.
Чувствуешь, что за сила?
Снег всё темней и дымней…
Слышишь, как льётся топот,
Словно прибой морской?!..
Это идёт с работы,
Воздух вдыхая зиминй,
Праздничный и усталый
Труженик —
род людской!
***
Схвачен снег ледком немного,
И блестит под солнцем путь.
Далеко видна дорога.
Я иду. Прости. Забудь.
Вечер зимний. Тихий вечер.
За рекой собачий лай…
Белый путь едва намечен.
Не прощай. Не забывай!
СОСНЫ В СНЕГУ
Вот оно, вот оно, вот оно снова,
Белое полымя края лесного!
Сосны в снегу, сосны в снегу
И огоньки на другом берегу.
И целина тишины непочатой,
Заячьих лап воровском отпечаток,
Звёздная россыпь на синем лугу,
Сосны в снегу…
Звякнули ветки, рванулись ли лыжи?
Песня ль взметнулась? Прислушайся.
Слышишь?
Кто это белый застыл на бегу?
Сосны в снегу,..
Что это? Скрипнули валенки где-то…
Чья это молодость ходит по свету?
Чья она? Чья? Разглядеть не могу.
Сосны в снегу. Сосны в снегу…
***
Вот и вынесли елку,
Вот и праздника нету,
И убрали надолго
Все игрушки в пакеты
И в коробочках разных
Их на шкаф положили,
Чтоб с надеждой на праздник
Даже взрослые жили.
СНЕГ ВАЛИТ…
Снег валит, снег валит,
Унывать не велит.
Снег летит, как живой,
Над моей головой.
Над потухшим огнём,
Над непрожитым днём…
Пухом снег, пеленой
Над могилой родной,
Над печалью земной,
Надо мной, надо мной…
Снег летит, снег блестит,
Ни о чём не грустит,
Шелестит за плечом —
Ни о чём, ни о чём…
Так лети же, лети,
Заметая пути,
Засыпая леса,
Унося голоса!
Так бунтуй, обнимай,
Так бинтуй, пеленай,
Чтоб дорога была
Как бумага бела,
Чтобы жизнь, как тетрадь,
Начинать,
Открывать,
Седине вопреки —
С новой
с Красной строки!
***
О господи! Все женщины мечтают,
Чтоб их любили так, как ты меня.
Об этом в книгах девочки читают,
Старухи плачут, греясь у огня.
И мать семьи, живущая как надо,
В надёжном доме, где покой и свет,
Вздохнёт, следя, как меркнут туч громады:
И всё как надо, а чего-то нет.
Есть нежность, верность есть, но ежечасно
Никто коротких, трудных встреч не ждёт,
Никто тебя за счастье, за несчастье,
Как зло, как наважденье, не клянёт.
Не довелось… Вздохнёт, а тучи тают,
Горит закат на самой кромке дня…
О господи! Все женщины мечтают,
Чтоб их любили так, как ты меня, —
Неотвратимо, с яростной тоскою,
С желаньем мстить, как первому врагу.
…Должно быть, я любви такой не стою,
Раз на неё ответить не могу.
***
Там, где, глотая разрежённый воздух,
Стоят деревья в неудобных позах,
Напрягши корни, чтобы не упасть
С обрыва вниз,
как поняла я власть
Над нами всеми — деревом, и мною,
И самой тонкой травочкой земною,
Не просто власть — могущество земли.
Вот так мы все: вцепились, как смогли,
В неё, и к свету тянемся, и жаждем
Подольше продержаться, и отважно
Ещё мечтаем вечность прихватить,
И рвёмся к ней:
свершить, достичь, открыть…
Шлём ветви вверх, корней ослабив бденье,
И — будь он проклят, чёрный свист паденья!
***
Поют, поют, поют —
Плывёт многоголосье..,
А может, не поют,
А бродит в чанах осень?
А может, не поют,
А горы небо славят?
Поют, поют, поют,
Как жизнь на карту ставят,
Как защищают честь,
Как храбрость чтут до гроба…
И каждый голос здесь
Живёт судьбой особой,
И каждый к сердцу льнёт,
С ползучим хмелем схожий,
И эхо всех высот
Многоголосье множит.
Поёт, поёт, поёт
Здесь каждый камень древний,-
Ты слышал, как поёт
Грузинская деревня?
ВОСТОК
Он казался далёким туманным преданьем,
Песней, долгой, как путь сквозь пустые пески,
Он, как точная пуля, прямым попаданьем
Поражал острием своей древней тоски.
И люди шли испить его печали
К истоку дня, к ветхозаветным снам.
Восток. Он был за солнцем, там, вначале,
Где запах первых кущ вдыхал Адам.
Отведавший хоть раз такой отравы
Уже никак забыть его не мог,
В снегах Сибири, в мексиканских травах
Горючий жар ему подошвы жёг.
И он не звал ни серых, ни зелёных,
Ни синих глаз. Повсюду с этих пор
Преследовал его неутолённый
Иссиня-чёрный, непроглядным взор.
……………………………
Небо медленно меркнет у нас за плечами,
Лишь Масис, как светящийся купол, встаёт.
Ты смеёшься, мой милый, а взгляд твой печален,
И покоя мне эта печаль не даёт.
КАМНИ
Камии бывают разные:
Мёрзлые, в белом инее,
Красные, обожжённые,
Смутные, сизо-синие.
Камни бывают добрые,
Властные и бессильные,
Камни бывают тихие,
Словно плита могильная.
Камни бывают злобные,
Наглые, лупоглазые,
Камни бывают подлые —
Те, что лежат за пазухой…
Рыжие, изначальные,
Камни здесь пахнут древностью
И укоряют путника
В суетности и бренности.
Тихо иду над пропастью,
Время в оцепенении —
Только река ворочает
Камни твои, Армения.
ХУДОЖНИК
Разбушевались краски,
Просто с ума сошли.
Тянет жаром от красной,
Точно уголь, земли.
Синь густая и маркая,
Каплет меж рыжих скал,
Жёлтая тропка, жаркая –
Ослик устал и стал…
Помидоры и персики,
Перцев огненные крючки –
Краски смеются дерзкие:
“Протрите, – кричат, – очки!”
Краски бунтуют: “Зрячие
Радостью жить должны!”
Краски текут горячие
На стену со стены.
Отягощают, как счастье,
И выпрямляют, как гимн…
В сером халате мастер
Входит к холстам своим.
Со стен к нему тянутся листья,
Рвутся из рам ручьи…
Он держит в руках не кисти.
А солнечные лучи.
ЕРЕВАНСКОЕ УТРО
Мне не спалось упорно. За окошком
Зурна звенела горестно и зябко,
Выплакивая старых слёз запас.
Мне не спалось. Меня печаль томила —
Тоска зурны, безмерность ночи южной,
Какая-то щемящая обида…
И я решила: завтра же уеду,
С утра отправлюсь в городскую кассу
И — никогда… Я шла по Еревану.
Фонтаны били. Розовел Масис.
В садах и скверах осень полыхала.
Я вышла слишком рано. Тишина
Ещё дремала на пустых проспектах,
Высокогорность свежестью бодрила,
И под гору легко шагалось мне.
Совсем одной. Лишь кое-где, зевая,
Показывались дворники в воротах,
И зачастили, зашуршали метлы,
Прилежно выметая тишину.
Потом, тревожа дробным шагом площадь,
Прошла к заводу утренняя смена
И растеклась по улицам ночная.
Вот где-то горны протрубили зорю.
И солнце стало вверх ползти, как флаг.
Торжественно и тихо. Проявлялись
Оттенки туфа — розоватый, жёлтый,
И город засветился изнутри.
Повысыпали школьники. Сначала
Старательные двигались. Солидно.
Потом заторопились лежебоки,
И, всех сшибая, побежали сони…
Я шла по Еревану. Замелькало,
Задвигалось всё сразу, загалдело.
Слепило солнце, небо- листья, взгляды.
И чем я ближе к цели подходила,
Тем почему-то медленнее шла.
Кассирша мне сказала: «Нет билетов».
И вдруг сверкнула чёрным влажным взором
«Э, джаник, а куда вам торопиться?
К своим дождям? Смотри, какое утро!
Мы так легко гостей не отпускаем…»
Я шла по Еревану. Мне казалось,
Что ласковей земли на свете нет.
СТАРЫЙ БАЗАР
Гортанным криком надрывая глотки,
Живёт базар привычной жизнью старой,
И, как всегда, перебирает чётки
Слепой старик на краешке базара.
А полдень пахнет чесноком и мятой,
Пьянит маджаром, жжёт, как перец горький,
Течёт, как персик, каблуком примятый,
И холодит ледком арбузной корки,
Гудит, жужжит, как мухи над изюмом,
Сжимает горло песнями скитальцев,
Хрустит редиской под здоровым зубом,
Шуршит шершавой кожей старых пальцев,
Что косточки отсчитывают чётко,
Как времени короткие удары…
Сидит старик, перебирая чётки.
Слепой старик на краешке базара.