Лариса Васильева
ЛИСТВА
Книга стихов
Цитируется по: Васильева Л. Н. Листва: Книга стихов.— М.: Современник, 1980.—318 с.; ил; портр. (Б-ка поэзии «Россия»).
***
Четыре темы у меня,
Четыре мрака и огня:
Любовь,
Судьба,
Война,
Мечта –
и каждая простым-проста,
и каждая старым-стара,
предмет гусиного пера
и камня острого предмет,
что на стене оставил след.
Всё сказано давным-давно,
всё выяснено, решено,
зачем, когда темным-темно,
четырежды стучат в окно?
Я отворяю. Я горю.
Не повторяю, а творю
свой мир — четыре стороны
Мечты,
Любви,
Судьбы,
Войны.
О, я уверена вполне,
что нечего бояться мне
их вечности. Не потому,
что лучше всех я их пойму,
точнее всех о них скажу —
единожды живу, дышу,
и сердце у меня одно,
неповторимое, оно
владеет голосом моим,
и голос мой неповторим,
не потому, что так хорош,
а потому, что не похож
ни на кого…
Года пройдут
и новый голос приведут,
и для него начнутся вновь:
Судьба,
Война,
Мечта,
Любовь…
***
Время шагами железными
грозный свой путь вершит.
Чтоб не робеть над безднами,
нужно достичь вершин.
Чтобы при звуке «Родина»
совесть палила в лоб,
сколько должно быть пройдено
тайных и подлых троп,
сколько должно быть выжжено,
вытравлено, сметено,
чтобы чудесно выжило,
выявилось одно —
вольное и печальное,
нужное, как хлеба,
вечное, изначальное,
истинное — Судьба.
***
Сбежала с белого крыльца,
толкнула тяжкие ворота,
и даль ясна
до поворота,
а кажется, что до конца.
***
Издалёка послышалась старая песня
о распластанной птице на быстрой реке
и о том, кто нашёл её, вынес и пестовал,—
мудром сказочнике.
Будто в детство вошла и в стороночку стала,
и не страшен какой-нибудь новый обман,
и чугунная баба сошла с пьедестала —
утонула в туман.
Лебедь взмыла над крышей, прозрачна, как иней,
Почему ей взбрело догонять журавля?
Всё кружилось.
Огромным лохматым Добрыней
из-под красненьких лап уходила земля.
МАРТ
Белоснежные кудели
завиваются.
По Москве метут метели,
мётлы маются.
Дуют в щели ветры марта,
воя, звякая,
дома в шали ходит мама,
молча, зябкая.
Мама, мама, ты любила?
Всё мне выложи.
Мало, мало счастья было.
Да ведь было же!
Расскажи о том,
как слёзы
проливала,
расскажи мне, как в морозы
целовала.
Белоснежные кудели
завиваются,
по Москве метут метели,
мётлы маются.
РУССКИЕ ИМЕНА
Нет, не из шёлка,
не из ситца,
а из сурова полотна,
что на хозяйстве пригодится,
в России шиты имена.
Лукаво, ласково, степенно,
легко сплетается венок:
– Алёнка!
– Леночка!
– Елена!
Голубоглазенький Ленок!
Чу — ветер дунул:
Дуня! Дуня! —
А сам, юродивый, бегом.
Простоволосая колдунья
идёт по лугу босиком.
Как спелый помидор со свёклой,
хозяева соседних гряд —
румяный Фёдор с белой Фёклой
на лавке рядышком сидят.
А им навстречу зов ненастья,
то затихая, то трубя:
– Спасите, утопилась Настя,
Ивана досмерти любя!
И пашет, пашет, пашет
Паша,
лишь пот стекает ручейком,
не уставая, машет Маша
ему зелёным рукавом.
Привычно, ясно,
смутно, странно
живут в России имена,
а степь по имени Степана
однажды Степью названа.