Радий Погодин (1925 – 1993)
Цитируется по: https://www.pogodin.lodb.ru/index.php?id=2
* * *
Любимой нет,
Любимая ушла,
А может быть, не приходила —
Всё может быть:
Бессмертник на столе
И в пузырьке бесцветные чернила.
* * *
Даже самый свежий букет
Трагичен.
Каждый его цветок
Уже прочитал молитву.
Уже откричал.
* * *
Земля — голубой одуванчик.
Задайте себе вопрос:
Чем же пахнет этот цветок?
И вам станет не по себе.
* * *
Осина роняет красные листья в канаву,
Листья похожи на искры.
Когда дует ветер, они летят вверх,
Как и положено искрам.
Но не гаснут и, кстати,
Не зажигают пожаров.
* * *
Хочу увидеть ангела.
Нет, не того, что поведет меня
На суд к всевышнему.
Но просто ангела,
Какому я не чужд.
С ямочками на щеках,
С глазами простодушными, как звёзды,
И проницательного —
Чтобы догадался, как мы устали жить без ангелов.
* * *
Лес взлетит медленно, как фейерверк,
И надолго зависнет у меня под ногами
С белым, промытым дождями мхом,
С круглыми озёрами чистой воды и земляникой.
В том лесу живёт лиса-огнёвка.
Она, как моя жена, не ворует кур и не ловит мышей.
Мне бы уйти – зачем мне этот лес?
Но я вхожу в него безгласно и покорно,
Как конь.
Конь много знает, но молчит —
Он знает дорогу домой.
* * *
По расписанию проходит этот поезд
И все уносит:
Колодцы глаз,
И небеса громадных наших снов,
И яблони нашей любви,
И горы наших бед.
И ожидание станции.
* * *
Когда родился мальчик Христос,
На небесах засияла новая звезда.
Когда родился мальчик Иуда, небеса стали чёрными.
Два запланированных мальчика:
Один для порядка и для порядочности,
Другой для предательства.
Но если один от рождения знал, что он Бог,
Что страдания и смерть для него не смертельны
(Хоть телу его было больно, когда он взошёл на Голгофу, —
Он страдал вообще и за всех),
То знал ли Иуда, что он иуда,
Что от первого своего вздоха
Он предназначен Богом в христопродавцы?
Ясно одно – бесовские происки здесь не имели места:
В наличии опозоренный и убитый Богом
Конкретный смертный человек.
И смертию смерть поправ,
Иуда повесился на осине,
Кривой и тонкой,
Отвернув лицо от небес.
Именно этого Бог ему не простил:
С тех пор гонимы и проклинаемы души самоубийц.
* * *
Если Творец по субботам моется в русской бане,
Представьте, какой у него веник.
Млечный путь — его веник.
Звезда Сириус, разумеется, — его мыло.
И планета Земля, и Планета Венера —
Разноцветные пузырьки на его бровях.
Солнце щиплет в его глазу!
Вседержитель окатывается ледяной водой.
Он смеётся. Хохочет.
Приплясывает…
Пора бы.
Вслед и мы засмеёмся,
И пойдет тёплый дождь —
Светлый дождь над Россией.
* * *
Во мне и свет, и тень,
Червяк, и птица,
И человек, целующий другого человека,
И лёгкие следы на влажном берегу —
На тающем песке.
Они ведут в тот сад,
Где зреет дивный плод…
Шум хмеля в голове,
Вкус яблока во рту,
Кипенье сока —
И нет уже следов.
Один.
* * *
Всё, что видят глаза. Видит мозг.
Всё, что слышат уши, слышит мозг.
И нос, самый исправный доноситель…
Лишь сердце сохраняет тайну.
Оно таит и мою любовь к фиалкам,
Глядящим в небо странными глазами.
* * *
Земля, как ладонь –
Я шагаю по линии судьбы.
Мои сны и надежды сердиты,
Как шмели в красном клевере.
А клевер пахнет безбрежно
Горячим хлебом и горячим мёдом…
* * *
Я слышал такие слова от давно ушедших людей,
В них звенел вызов и мне непонятная гордость:
“Слава Богу, я родился в Санкт-Петербурге”.
Дурачьё, — думал я. — Недорезанное…
Теперь я надеюсь сказать перед смертью:
Слава Богу, я умираю в Санкт-Петербурге.
* * *
Каким бы красивым не был букет,
Ему не сравниться с цветком —
Цветок создан Богом.