Хаим Мальтинский. Стихотворения. Из календаря природы

Хаим Мальтинский

В еврейскую советскую поэзию Хаим Мальтинский пришёл ещё в конце двадцатых годов. Поэт — участник и инвалид Великой Отечественной войны.

Поэтический дар у X. Мальтийского сочетается с той непринуждённой простотой, которая сообщает его лучшим произведениям свежесть и оригинальность. Это прежде всего относится к его коротким пейзажным миниатюрам, стихам-раздумьям о жизни, о творчестве, о чести и долге перед обществом. Мужественны стихи поэта о войне, написанные в те незабываемые годы. Включены в книгу и лучшие из произведений тридцатых годов, передающие дух того времени.

ИЗ КАЛЕНДАРЯ ПРИРОДЫ

Такой подарок…

Благодарить, хвалить, — да что там! —
Мала любая похвала.
Как ты добра и как мила! —
С Кавказских гор к морским широтам
Ты землянику привезла.

Как стебельки тонки! С корнями
Ты выкопала их в лесу,
И вот стакан для них несу.
Пою водой их… Вместе с нами
Любой оценит их красу.

И вот они очнулись скоро.
Сияя солнцем дальних гор,
Но на меня тотчас в упор
Пахнуло белорусским бором,
Где каждой ягодке простор.

Благодарить, хвалить, — да что там! —
Мала любая похвала.
Как ты добра и как мила! —
С Кавказских гор к морским широтам
Ты землянику привезла.

/Перевёл Л. Озеров/

Летний вечер, в лесу

Я люблю тишину уходящего дня.
Еле-еле качается грива глухая.
Солнце в кроне густой вьёт гнездо из огня.
В этот час моё сердце и мысль отдыхают.

Птицы клювы смыкают, таясь до рассвета
(Жаль, неведомы мне этих птиц имена!).
Напоённая тёплыми соками лета,
Засыпает лесная моя сторона.

Лишь кружится пчела — всё куда-то спешит.
Но и та не шумит в этом сумраке сонном.
И дышу я в прохладной вечерней глуши
Еле слышно — как ивовый лист невесомый…

Льются тени, колеблются, день обгоняя.
По земле,
      осторожна, легка, неслышна.
Как на цыпочках, мягко идёт тишина,
Светлой радостью сердце моё наполняя.

/Перевёл М Дёмин/

Осеннее

Червонными листьями осень устлала
Дорожки,— хожу я тревожно по ним.
Пришла бы родная душа и сказала:
«Давай-ка по-нашенски поговорим!»

Теперь-то я свыкся с железным осколком,
Что в кости мои угодил на войне.
Порой мне сдаётся в пути моём долгом,
Что сам я осколок, и тягостно мне.

И кажется: зыбкой струёй из потёмок,
Меж пальцев, блистая, струится песок.
Не знаю, он будет ли знать, мой потомок.
Где корень его, где исток.

/Перевёл Л. Озеров/

Клён

Приморский лес. Здесь каждый клён
Огнём осенним накалён.

Я вижу: синий воздух чист.
Как медь, пылает каждый лист.

И это радует меня:
Всё зелено вокруг огня.

Зелёный лес со всех сторон.
Горит один избранник — клён.

Когда зенит огнём объят,
Клён пламенеет как закат.

В лесу горит он как костёр.
Я руки к дереву простёр…

Приморский лес. Здесь каждый клён
Огнём осенним накалён.

/Перевёл Л. Озеров/

* * *

Не знает страха белочка сейчас.
Она стоит в лесу напротив нас.

Во влажном блеске глазок всё полней
Доверие. Вдруг показалось ей.

Что я подобен высохшей сосне, —
И вот, как по стволу, бежит по мне,

И с моего плеча прыг на сосну,
А там — в игольчатую вышину.

/Перевёл Л. Озеров/

Благословенье кукушки

О, если 6 поверить тому, что я слышу
В кукушкиной клятве, в певучем привете:
«Судьбою тебе предначертано свыше
Прожить ещё долго на этом свете…»

Кукушка клялась под зелёным навесом,
Она не желала сегодня лениться.
Я шёл на рассвете разбуженным лесом
И понял, что счёт потеряла птица.

«Ку-ку» и «ку-ку» — так легко-беззаботно.
Так щедро, так много — на радость, на счастье..
Возьму этот дар и отдам я охотно
В аренду года свои, большую часть их.

Друзьям я отдам свои годы в подарок,
И кто бы не принял подарка такого!!
Я лесом иду, он так празднично-ярок,
Кукует кукушка, считаю сурово.

Хотя я безбожник, как многие люди,
И знаю, что лживая эта примета,
Но кто за блаженную песню осудит
Лесную кукушку, дающую лета…

/Перевёл Л. Озеров/

* * *

Мой друг! Ты на лесной опушке
Встань, отрешась от суеты.
Заметь — уже молчит кукушка.
Туманом облиты кусты.

Поля в цвету… Гремит ручей.
Уходят пары к дальним плёсам.
И вечер, женщины ловчей,
Дорожки-тени стелит в росах.

Дрожит звезда над красноталом;
Ей долго в синеве блистать…
Мой друг, мы прожили немало.
Пора задумчивее стать:

Понять, о чём молчит в дыму
Вечерний мир лесов и пашен…
А если это ни к чему,
То в чём же смысл исканий наших!

/Перевёл М Дёмин/

Чёрные лебеди

Дочь, гляди-ка —
На воде
Стаи
Чёрных лебедей.

Шеи чёрные
Согнув,
В воду
Опускают клюв.

Клюв багряный,
Точно кровь,
В воду входит
Вновь и вновь.

С дочерью моей
Вдвоём
Мы вдоль озера
Идём.

Лебеди
Средь тишины
Силы песенной
Полны.

Влево ли,
Вправо ли
Величаво
Плавают.

Шеи
Коромыслами
Выгнуты
Немыслимо.

Смотрит дочь:
Это чудо —
Что такое
И откуда?

Среди парка
На воде
Стаи
Белых лебедей.

Клювы красные,
Как кровь,
В воду входят
Вновь и вновь…

/Перевёл Л. Озеров/

* * *

Травинка, втоптанная в грязь.
По ней
Каблук с подковой топали
                                 железной.
Но всех богатырей сильней
Она.
   И тянется к голубизне небесной.

/Перевёл Б. Слуцкий/

* * *

В лес
Едва войдёт поэт —
Свет и тени,
Тень и свет.

Лучших зрелищ
В мире нет:
Свет и тени,
Тень и свет.

От бутылки
На траве:
Свет и тени,
Тень и свет.

Зашатался
Белый свет:
Свет и тени,
Тень и свет.

Ты ли, я ли,
Нет примет:
Свет и тени,
Тень и свет.

Между радостей
И бед
Свет и тени,
Тень и свет.

Даже снам
Идут вослед
Свет и тени,
Тень и свет.

Только смерть
Лишит поэта
Тени,
Так же как и света.

/Перевёл Б. Слуцкий/

Кукушка

Опять я слышу на лесной опушке
Тревожный, долгий, мерный зов кукушки:
«Ку-ку…» Ну, здравствуй! Узнаёшь меня!
Взгляни же, за разлуку не виня.

Я давний друг твой, собеседник старый.
Мы не случайно встретились в глуши.
Немолодой, седеющий, усталый,
Вот я стою, на клюшку опершись.
Ты не пугайся — уж такая жизнь…

А помнишь, помнишь, в юности когда-то,
Ты уйму лет наколдовала мне!
Пришла война. Был труден путь солдата.
Но всё ж сберег я мужество в огне.

…Закат плывёт над кронами и мхами.
Кукушка, слышишь, на исходе дня
Ты новыми дорогами меня
Благослови и новыми стихами!

/Перевёл М. Дёмин/

Закат

Солнце на закате умирало,
Окровавив полосами небо.
Растекалось солнце речкой алой
По степям, по рыжим волнам хлеба.

Вслед за катафалком, в вышине,
Облака несли венки из жита.
В дымке рдяной, в зоревом огне
Звёздам тропка синяя открыта…

И пришёл седой и тусклый вечер;
Он — суров. Он дышит зябкой мглой.
Дальних звёзд серебряные свечи
Вечер зажигает над землёй!

1927

/Перевёл М. Дёмин/

* * *

Упала шишка на лицо…
Ну, стоит ли серчать на это!
Я загляделся в час рассвета
На молодое деревцо.
Стройна была сосна,
                             она
Блистала в полумраке влажном.
Она, как медная струна,
Звенела тонко и протяжно.
Она, дрожа, тянулась ввысь —
К заре, к весёлым волнам света…
«Какая талия у этой
Сосны!» — на миг мелькнула мысль.
И вдруг (могло же так случиться!)
Проснулся ветер в вышине.
Швырнул с размаху шишку мне
В лицо… Ну, стоит ли сердиться!

/Перевёл М. Дёмин/

* * *

В глубокое море струится река,
По солнечным кручам грохочет;
Доверила морю себя… И пока
О будущем думать не хочет.

И жадно глотает солёная синь
Прозрачные брызги потока.
Ты голову к дымным хребтам запрокинь,
Прислушайся к песне далёкой:

«Я вечно к тебе буду, море, спешить,
Сливаться с волной твоей синей.
У матери горной моей, близ вершин,
Не меньше величья и силы!»

/Перевёл М. Дёмин/

* * *

Други верные — сосны и ели,
Не забыть мне про вас никогда!
Вы меня от обстрела сумели
Защитить в грозовые года.

Вы мне песни полесские пели
В дни, когда шла по свету беда…
И в ночи, средь кромешного льда,
У костров укрывали и грели
И сушили рубаху на теле.

Потому-то, друзья, здесь брожу я.
Не впервые встречая весну,
Обниму, как сестрицу родную,
взглядом
            каждую ель
                            и сосну!

/Перевёл М. Дёмин/

Речка Бира

Отвоёванным покоем
Полон город мой.
Из огня, мой друг, из боя
Я пришёл домой.
Я пришёл, Бира лесная,
К берегам твоим
С Буга, с дальнего Дуная,
Сквозь закатный дым.
Я склоняюсь над рекою;
Шелестит волна…
Отвоёванным покоем
Пахнет тишина!
Но когда заря клубится
В омутах Биры,
Мне пора иная мнится —
Дальние миры.
Всё мне чудятся зарницы.
Зыблются костры…
Но и всё ж земля недаром
Тишиной полна…
За рекой, за белым яром
Плещется весна.
Дым — над пенным перекатом,
Запах чабреца…
И ложится луч заката
На лицо бойца.
Добрый мир, лесной и светлый
Ты обрёл покой…
Я сберёг тебя вот этой
Прочною рукой.
И весёлою весною,
Добрый свет храня,
Ходит солнце надо мною,
Светит для меня.

/Перевёл М. Дёмин/

После ночной грозы

Одури не видно сонной
После воробьиной ночки.
Сколько свежести зелёной
В самом маленьком листочке!

А гроза была такая,
Что на землю травы пали,
И, друг друга в бок толкая,
До утра кусты не спали.

Ветер пыль с дорожек вымел,
Ливень по земле протопал,
Голову, казалось, вымыл
Сад под ливневым потопом.

Скоро станет ясно-ясно.
Кажется, когда светает,
Что деревья ежечасно
На полметра подрастают.

Сколько капелек блестящих
Скоро вспыхнет, заискрится!
Скоро тронет первый зайчик
Лапкой и твои ресницы.

/Перевёл С. Сорин/

Из тонкого стакана

Тепло от паровых горячих труб,
Я снова с книгами. Светло, уютно, мило.
Песок не сыплется на мой кудрявый чуб,
Мне котелок тарелка заменила.

Из тонкого стакана пью я чай,
Размешиваю сахар и малину
И думаю как будто невзначай,
Как хорошо, что враг не кинет мину.

Ко мне привычки довоенных дней
Уже вернулись. Разве гром раздастся
И полоснёт — чем громче, тем больней,
А так мне сквозняков лишь опасаться.

Шагают люди за окном. Мороз.
На всех ушанки, шарфики на шеях.
Я ж вспоминаю, как, бывало, мёрз.
Стучал зубами в ледяных траншеях,

Как сотни миллионов мёртвых звёзд
Глядели на меня из тьмы, бывало,
Когда я, ночью заступив на пост,
Ногой об ногу колотил устало.

Тепло от паровых горячих труб.
Я снова с книгами. Светло, уютно, мило.
Песок не сыплется на мой кудрявый чуб,
Мне котелок тарелка заменила.

/Перевёл С. Сорин/

Цитируется по: Мальтинский Хаим Израилевич. Земляника на ладони. М., “Советский писатель”, 1965, 160 стр.

Понравилась статья? Поделиться с друзьями:
Стихи, русская поэзия, советская поэзия, биографии поэтов
Добавить комментарий