Библиотечка избранной лирики: Иосиф Уткин. Стихи

Библиотечка избранной лирики
Иосиф Уткин (1903 – 1944)

Цитируется по: Уткин Иосиф Павлович. Избранная лирика. М., “Молодая гвардия”, 1966. 32 с.(”Б-чка избранной лирики”).

Стр. 5-30.

МОЛОДЕЖИ

Нас годы научили мудро
Смотреть в поток
До глубины,
И в наших юношеских кудрях
До срока –
Снежность седины.

Мы выросли,
Но жар не тает,
Бунтарский жар
В нас не ослаб!
Мы выросли,
Как вырастает
Идущий к пристани корабль.

1925

ДЕВУШКЕ

Ни глупой радости,
Ни грусти многодумной,
И песням ласковым,
Хорошая, не верь.
И в тихой старости,
И в молодости шумной
Всегда всего сильней
Нетерпеливый зверь.

Я признаюсь…
От совести не скрыться:
Сомненьям брошенный,
Как раненый, верчусь.
Я признаюсь:
В нас больше любопытства,
Чем настоящих и хороших чувств.

И песни пел,
И в пламенные чащи
Всегда душевное носил в груди
И быть хотел —
Простым и настоящим,
Какие будут
Только впереди.

Да, впереди…
Теперь я между теми,
Которые живут и любят

Без труда.
Должно быть, это — век,
Должно быть, это время —
Жестокие и нужные года!

1926

СТИХИ О ДРУЖБЕ

Я думаю чаще и чаще,
Что нет ничего без границ,
Что скроет усатая чаща
Улыбки приятельских лиц,

Расчётливость сменит беспечность,
И вместо тоски о былом
Мы, встретясь,
Былую сердечность
Мальчишеством назовём.

Быть может,
Рассудочной стужей
Не тронем безусых путей.

Быть может,
Мы будем не хуже,
И всё-таки будем не те…

Вот девушку любим и нежим,
А станет жена или мать –
Мы будем всё реже и реже
Любимой её называть…

1926

ДВАДЦАТЫЙ

Через
Речную спину,
Через
Лучистый плёс
Чугунной паутиной
Повис тяжёлый мост.

По краю –
Тишь да ивы,
Для отдыха – добро!
А низом – прихотливо
Речное серебро.

На тишь,
На побережье
Качает паровик…
“Я, милая, приезжий,
Я в отпуск,
Фронтовик…”

Сады родные машут!
Здесь молодость текла,
И золотые чаши
Подняли купола.

Привет вам, отчьи веси!
С победой
И весной!..
Но что-то ты невесел,
Мой город дорогой.

Дома тихи
И строги.
И не слыхать ребят,
И куры на дороге,
Как прежде, не пылят.

И яблони бескровны,
И тяжелы шаги,
И на соседских брёвнах
Служивый… без ноги.

Да, ничего на свете
Так, запросто, не взять,-
Когда родятся дети,
Исходит кровью мать!

Но вот
И наши сени.
Но вот
И милый кров,
Где первые
Сомненья,
Где первая
Любовь.

И в этом
Всё, как прежде,-
И сад,
И тишь,
И крик:

“Я, бабушка,
Приезжий,
Я в отпуск,
Фронтовик”.

И, взгляд последний бросив,
Старуха обмерла:
“Иосиф. Ах, Иосиф!
Я так тебя
Ждала!”

И я в объятьях стыну…
“Иосиф, это ты?!”
. . . . . . . . . . . .
Чугунной паутиной
Качаются мосты.

И мчатся эшелоны
Солдат,
Солдат,
Солдат!
Тифозные перроны
Под сапогом хрустят.
По бёдрам
Бьются фляги.
Ремень, наган – правей.
И синие овраги
Под зарослью бровей.
В брони,
В крови,
В заплатах –
Вперёд,
Вперёд,
Вперёд!-
Страдал и шёл
Двадцатый,
Неповторимый год!!!

1927

ЗВЕНЬЯ

Пятнадцатилетию комсомола

Вспоминаю
С истинным восторгом
То, чего не знала просто ты:
Героизм,
Одетый в гимнастерку
Неправдоподобной красоты.

Вот они –
Встают передо мною
Юноши
В семнадцать-двадцать лет
Недоступной
И живой стеною
Ныне воспеваемых
Побед.

Без сапог,
Не чёсаны,
Не бриты!..
Но щетиной
Этих юных лиц
Были, как штыками,
Перерыты
Все обозначения
Границ.

Под огнём,
В затрёпанных обмотках,
Сквозь огромный азиатский
Дождь
С песней,
С жаром,
С кровью в сердце…

Вот как
Шла к бессмертью
Наша молодёжь…

От Владивостока
И до Польши
Проведён
Пунктир кровавый
Тел.
Но спроси… поставь любого…
Больше
Ничего никто и не хотел.

Да и так ли мало
Быть пунктиром
Или историческим звеном
Между старым и грядущим
Миром?
Мы и не мечтали об ином.

Но, трудясь
До белого каленья,
Бедствуя
И плавя мрамор зим,
Мы откроем
Новым поколеньям
Путь в грядущее,
Как двери в… магазин.

И когда,
Не кончив песнопенье,
Трупом я свалюсь среди других,
Пусть по мне,
Как по одной ступени,
Прогремит победа молодых.

1933

ИСКРЫ

…Пуля, им отлитая, отыщет грудь мою. Н. Гумилёв.

Я следил за небом робко,
Где – впопад и невпопад-
Как по спичечной коробке
Чиpкал спички звездопад.

Так вот некогда гoрела,
Рассказал бы я тебе,
Трубка старого карела
В достопамятной избе.

Так когда-то не без риску,
Корпус лихо накреня,
Высекал я насмерть искры
Из армейского кремня!

Да, ни в хижине чухонца,
Ни в крутом седле бойца
Ни звезды своей, ни солнца
Не сыскал я до конца.

Где-нибудь в немецкой Туле,
Нами занятой в бою,
Отливает мастер пулю –
Искру, стало быть, мою…

1933

КОМСОМОЛЬСКАЯ ПЕСНЯ

Мальчишку шлепнули в Иркутске.
Ему семнадцать лет всего.
Как жемчуга на чистом блюдце,
Блестели зубы
У него.

Над ним неделю измывался
Японский офицер в тюрьме,
А он всё время улыбался:
Мол, ничего «не понимэ».

К нему водили мать из дому.
Водили раз,
Водили пять.
А он: «Мы вовсе незнакомы!..»
И улыбается опять.

Ему японская «микада»
Грозит, кричит: – Признайся сам!.. –
И били мальчика прикладом
По знаменитым жемчугам.

Но комсомольцы
На допросе
Не трусят
И не говорят!
Недаром красный орден носят
Они пятнадцать лет подряд.

…Когда смолкает город сонный
И на дела выходит вор,
В одной рубашке и кальсонах
Его ввели в тюремный двор.

Но коммунисты
На расстреле
Не опускают в землю глаз!
Недаром люди песни пели
И детям говорят про нас.

И он погиб, судьбу приемля,
Как подобает молодым:
Лицом вперёд,
Обнявши землю,
Которой мы не отдадим!

1934

ПЕСНЯ ОБ УБИТОМ КОМИССАРЕ

Близко города Тамбова,
Недалёко от села,
Комиссара молодого
Пуля-дура подсекла.

Он склонялся,
Он склонялся,
Падал медленно к сосне
И кому-то улыбался
Тихо-тихо, как во сне.

Умирая в лазарете,
Он сказал:
– Ребята… Тут
Есть портрет… Елизавета —
Эту девушку зовут.

Красным гарусом расшитый —
Вот он, шёлковый кисет!
Ну, так вы ей… напишите,
Что меня…
в помине нет…

Мы над ним
Не проронили
Ни единого словца.
Мы его похоронили
Честь по чести, как бойца.

Но тамбовской ночью тёмной,
Уцелевшие в бою,
Мы задумались,
И вспомнил
Каждый девушку свою…

… Я хотел бы, дорогая,
Жизнь свою прожить любя.
Жить – любить.
И, умирая…
Снова вспомнить про тебя!..

1935

СЕРДЦЕ

Ничего не пощадили –
Ни хорошее, ни хлам.
Все, что было, разделили,
Разломали пополам.

Отдал книги,
Отдал полки…
Не оставил ничего!
Даже мелкие осколки
Отдал сердца своего.

Всё взяла.
Любую малость –
Серебро взяла и жесть.
А от сердца отказалась.
Говорит – другое есть.

Июль 1935

ЛЫЖНИ

Вы уедете, я знаю,
За ночь снег опять пройдёт.
Лыжня синяя, лесная
Постепенно пропадёт.

Я опять пойду средь просек,
Как бывало в эти дни.
Лесорубы, верно, спросят:
– Что ж вы, Павлович, одни?…

Как мне гражданам ответить?
О себе не говорю!
Я сошлюсь на сильный ветер
И, пожалуй, закурю.

Ну, а мне-то…
Ну, а мне-то?..
Ветра нет… ведь это ж факт…
Некурящему поэту
Успокоить сердце как?

Или так и надо ближним,
Так и надо без следа,
Как идущим накрест лыжням,
Расходиться навсегда?..

1935

НА МОЖАЙСКОМ ШОССЕ

Не люблю – если сыро и гнило.
Красотой этих мест покорён,
Для своей односпальной могилы
Я бы выбрал Можайский район.

Мне сподручно: семейные козы,
Холм зелёный да речка вдали…
Уступите мне, люди колхоза,
Если можно, немного земли.

Говоря без стыда и зазнайства,
Честный лирик, не шалопай,
В коллективном советском хозяйстве
Я имею свой маленький пай.

Мне не надо “паккардов” очкастых,
Стильных дач…
Я прошу об одном:
Отведите мне скромный участок
В две сосны под зелёным холмом.

Это мало. И думаю, это
Не испортит природы красот.
А засеете? Сердце поэта
Снова честным зерном прорастет.

Не имея других капиталов,
Это сердце, питавшее стих,
И при жизни собою питало
Современников славных моих.

1936

НАРОДНАЯ ПЕСНЯ

– Ну-ка, двери отвори:
Кто стоит там у двери?
– Это нищий, Аннушка.

– Дай краюху старику,
Да ступай-ка на реку:
Кто там стонет,
Будто тонет?
– Это лебедь, Аннушка.

– Ну, так выйди за плетень:
Почему такая тень?!
– Это ружья, Аннушка.

– Ну, так выйди за ворота,
Расспроси, какая рота:
Кто? Какого, мол, полка?
Не хотят ли молока?
– Не пойду я, Аннушка!

Это белые идут,
Это красного ведут,
Это… муж твой, Аннушка…

1939

ПОСВЯЩЕНИЕ

Трудно нам с тобой договориться,
Трудно, милая, трудней всего:
Резко обозначена граница
Счастья твоего и моего.

И, усталые, полуживые,
Зубы стиснувши и губы сжав,
Мы с тобой стоим, как часовые
Двух насторожившихся держав.

1939

СНЕГУРОЧКА

Любовь моя, снегурочка,
Не стоит горевать!
Ну, что ты плачешь, дурочка,
Что надо умирать?

Умри, умри, не жалуясь…
Играя и шутя,
Тебя лепило, балуясь,
Такое же дитя.

Лепило и не думало,
Что не весёлый смех –
Живую душу вдунуло
Оно в холодный снег!

И что, когда откружится
Безумный этот вихрь,
Останется лишь лужица
От радостей твоих…

1940

* * *

Я видел девочку убитую,
Цветы стояли у стола.
С глазами, навсегда закрытыми,
Казалось, девочка спала.

И сон её, казалось, тонок,
И вся она напряжена,
Как будто что-то ждал ребенок…
Спроси, чего ждала она?

Она ждала, товарищ, вести,
Тобою вырванной в бою,-
О страшной, беспощадной мести
За смерть невинную свою!

1941

ЕСЛИ БУДЕШЬ РАНЕН, МИЛЫЙ, НА ВОЙНЕ…

Если будешь ранен, милый, на войне,
Напиши об этом непременно мне.
Я тебе отвечу
В тот же самый вечер.

Это будет тёплый, ласковый ответ:
Мол, проходят раны
Поздно или рано,
А любовь, мой милый, не проходит,
нет!

Может быть, изменишь, встретишься с другой –
И об этом пишут в письмах, дорогой!

Напиши… Отвечу…
Ну, не в тот же вечер…
Только будь уверен, что ответ придёт:
Moл, и эта рана
Поздно или рано,
Погрущу, поплачу… всё-таки пройдёт.

Но в письме не вздумай заикнуться мне
О другой измене – клятве на войне.
Ни в какой я вечер
Трусу не отвечу.
У меня для труса есть один ответ:
Все проходят раны
Поздно или рано,
Но презренье к трусу не проходит,
нет!

1941

ЕСЛИ Я НЕ ВЕРНУСЬ, ДОРОГАЯ…

Если я не вернусь, дорогая,
Нежным письмам твоим не внемля,
Не подумай, что это – другая.
Это значит… сырая земля.

Это значит, дубы-нелюдимы
Надо мною грустят в тишине,
А такую разлуку с любимой
Ты простишь вместе с родиной мне.

Только вам я всем сердцем и внемлю.
Только вами и счастлив я был:
Лишь тебя и родимую землю
Я всем сердцем, ты знаешь, любил.

И доколе дубы-нелюдимы
Надо мной не склонятся, дремля,
Только ты мне и будешь любимой,
Только ты да родная земля!

1942

ТЫ ПИШЕШЬ ПИСЬМО МНЕ

На улице полночь. Свет догорает.
Высокие звёзды видны.
Ты пишешь письмо мне, моя дорогая,
В пылающий адрес войны.

Как долго ты пишешь его, дорогая,
Окончишь и примешься вновь.
Зато я уверен: к переднему краю
Прорвётся такая любовь!

…Давно мы из дома. Огни наших комнат
За дымом войны не видны.
Но тот, кого любят,
Но тот, кого помнят,
Как дома – и в дыме войны!

Теплее на фронте от ласковых писем.
Читая, за каждой строкой
Любимую видишь
И родину слышишь,
Как голос за тонкой стеной…

Мы скоро вернёмся. Я знаю. Я верю.
И время такое придёт:
Останутся грусть и разлука за дверью
И в дом только радость войдёт.

И как-нибудь вечером вместе с тобою,
К плечу прижимаясь плечом,
Мы сядем и письма, как летопись боя,
Как хронику чувств, перечтём.

1943

СЕСТРА

Когда, упав на поле боя –
И не в стихах, а наяву,-
Я вдруг увидел над собою
Живого взгляда синеву,

Когда склонилась надо мною
Страданья моего сестра,-
Боль сразу стала не такою:
Не так сильна, не так остра.

Меня как будто оросили
Живой и мёртвою водой,
Как будто надо мной Россия
Склонилась русой головой!..

1943

ЗАТИШЬЕ

Он душу младую в объятиях нёс…
М. Лермонтов

Над землянкой в синей бездне
И покой и тишина.
Орденами всех созвездий
Ночь бойца награждена.

Голосок на левом фланге.
То ли девушка поёт,
То ли лермонтовский ангел
Продолжает свой полёт.

Вслед за песней выстрел треснет –
Звук оборванной струны.
Это выстрелят по песне
С той, с немецкой стороны.

Голосок на левом фланге
Оборвется, смолкнет вдруг…
Будто лермонтовский ангел
Душу выронит из рук…

1943

* * *

Дни склоняются и меркнут.
Лишь не меркнет боль живая,
Как солдата на поверку,
Юность громко вызывая.

Но в ответ – одно молчанье.
Только сам вздохнёшь порою,
Как вздохнет однополчанин
Над могилою героя…

1943

СТИХИ О РОССИИ

Не знаю, ей-богу, не знаю,
Но чем-то мне очень близка
И эта вот небыль лесная
Над курной избой лесника.

И эта вот звёздная небыль,
С которой я с детства знаком,
Где кровля и синее небо
Связуются тонким дымком.

Бывал я и в Праге и в Польше *,
И всё мне казалось: крупней
Гранёные звёзды и больше
Над Родиной милой моей.

И люди, казалось мне, выше:
Красивый народ и большой!
А если кто ростом не вышел –
Красив и прекрасен душой!

…Я помню: морозная чаща,
Дымок к небосводу прирос,
Сверкает хрустальное счастье
Одетых по-царски берёз.

И вдрyг неожиданно бойко
Взметнулась старинная страсть!
Крылатая русская тройка,
Земли не касаясь, неслась!

Как в детстве далёком, как в сказке!
Гармоника… зубы девчат…
А яркие русские краски
С дуги знаменитой кричат…

И сразу всё стало ненужным
Душе, умилённой до слез, –
Всё, кроме вот этой жемчужной
И царственной дрёмы берёз.

Россия… За малую горстку
Из белого моря снегов
Все прелести жизни заморской
Отдать россиянин готов!

За песню в серебряном поле!
3а этот дымок голубой!
За родинку малую, что ли,
Над вздёрнутой алой губой!

За взгляд, то весёлый, то грустный,
3а влажных очей изумруд,
3а то, что, я думаю, р у с с к и м
Нерусские люди зовут!

1942 -1944

* Иосиф Уткин был в Польшe и Чехословакии в 1927 году.

ПОСЛУШАЙ МЕНЯ

Послушай меня: я оттуда приехал,
Где, кажется, люди тверды, как гранит,
Где гневной России громовое эхо,
Вперёд продвигаясь, над миром гремит.

Где слева – окопы, а справа – болота,
Где люди в соседстве воды и гранат
Короткие письма и скромные фото,
Как копии счастья, в планшетах хранят.

Здесь громкие речи, товарищ, не в моде,
Крикливые песни совсем не в ходу,
Любимую песню здесь люди заводят –
Бывает – у смерти самой на виду!
И если тебя у костра попросили
Прочесть, как здесь принято, что-то своё –

Прочти им, без крика, стихи о России,
О чувствах России к солдатам её,
Как любят их дети, как помнят их жёны…
И станут тебе моментально слышны
И снег и деревья – весь слух напряжённый
Овеянной стужей лесной тишины.

И как бы при звуках родной им трёхрядки,
Словам твоей правды поверив не вдруг,
Весёлый огонь молодой переглядки,
Искрясь, облетит их внимательный круг.
И кто-то дровец, оживляясь, подбросит,
И кто-то смущённо оправит ружьё,
И кто-то любимую песню запросит,
И кто-то тотчас же затянет её…

В холодных порядках серебряной чащи
Осыплется пепел с верхушек седых:
Как будто простое, солдатское счастье
Горячим дыханьем коснется и их.

А русская песня, что с кривдой не в мире,
Пойдёт между тем замирать на лету,
Потом, разрастаясь все шире и шире,
Как храбрый разведчик, уйдет в темноту.

1944

ВЕСНА В МОСКВЕ

Ещё вчера ты видел сам
Зимы холодные приметы.
А нынче взмыла к небесам
Стрижа певучая ракета.

Над древним городом кружа,
Ликует маленькая птица.
И звонкие круги стрижа
Звучат, как праздник, над столицей.

Как будто, скинув снежный наст
И хлынув в синеву густую,
Природа на день раньше нас
Победу нашу торжествует.

1944