Владимир Соколов
***
И самый юный в мире дождь
Исчез за первым поворотом.
И показалось: ты идёшь
По тротуарам, как по нотам.
И я впервые ждал: тобой
Тебе навеки посвящённый,
Как переулок голубой,
Не камнем — лунами мощённый.
Был в лужах весь окрестный свет.
А их оставил дождик краткий,
Как перевёрнутый ответ
Под лёгкой детскою загадкой.
Ведь воробьиной тишины
Мерцала первая отрада.
Ведь больше не было войны
И было в мире столько лада.
И снова голубь ускользал
От голубей — в иные сети.
И я тогда ещё не знал,
Что нет единственной на свете.
***
На влажные планки ограды
Упав, золотые шары
Снопом намокают, не рады
Началу осенней поры.
– Ты любишь ли эту погоду,
Когда моросит, моросит…
И жёлтое око на воду
Фонарь из-за веток косит?
– Люблю. Что, как в юности, бредим,
Что дождиком пахнет пальто.
Люблю. Но уедем, уедем
Туда, где не знает никто…
И долго ещё у забора,
Где каплют секунды в ушат,
Обрывки того разговора,
Как листья, шуршат и шуршат.
***
Все чернила вышли, вся бумага.
Все карандаши.
На краю бузинного оврага
Стой и не дыши.
Сквозь туман просвечивает зелень,
Клейкая пока.
Где-то здесь, среди её расселин,
Он, наверняка.
Вот! Ни с чем, конечно, несравнимый
Сколок с пенья льдин…
Первый, пробный, но неоспоримый.
Вот ещё один.
Вот опять! Раскатисто и тесно.
Тишь… В листах куста
Происходит перемена места —
Веточка не та.
И покуда тишь не раскололась
Льдиною на льду,
Есть во всём немой
Старинный голос:
«Что же ты, я жду».
Замиранье целого оврага,
Листьев и души.
Все чернила вышли, вся бумага,
Все карандаши…