Дни – как погода, на нуле,
Но голоса поют,
О том, что где-то на Земле
Тебя не предают.
И ты над безднами уже
Проходишь, невредим, –
Одной-единственной душе
Как жизнь необходим.
Бывает так: живёшь ты себе в своём 21 веке, движешься куда-то со своим стремительным временем, следуешь за своими идеалами, пробуешь реализовать свои мечты, в минуты слабости ищешь поддержки у своих друзей, работаешь (конечно, как без этого!), любопытствуешь, интересуешься чем-то, общаешься с людьми, и, как многие вокруг, иногда письменно размышляешь о чём-то насущном.
И вот, в один прекрасный день, один из твоих корреспондентов, присылает тебе по почте фотографию человека, о котором ты не так давно предавался размышлениям в своих дневниковых записях. Фотографию Поэта, уже века прошлого, двадцатого, чьи стихи однажды попались тебе на глаза и на какое-то время лишили тебя покоя. Счастливым билетом выпала тебе в лотерее жизни встреча с сестрой этого Поэта, и она, откликнувшись на твой интерес, на твои письма, подарила тебе встречу с ним, прислав его портрет.
Между тобой и этим человеком уже непреодолимые десятилетия. Он умер за несколько лет до твоего рождения, оставив о себе добрую память в сердцах знавших его людей и тоненькую книжку стихов. Тебя ещё не было на свете, когда он ушёл. Но ты вглядываешься в лицо на фотографии и изумлённо восклицаешь: “Не может быть!” Ты точно знаешь, что никогда не мог и не сможешь уже встретиться с этим человеком, что никогда прежде ты не видел его фотографий, но тебя накрывает огромной волной необъяснимого, тёплого чувства родства. Как будто бы с портрета на тебя смотрит кто-то очень близкий и родной – так знакомы тебе и это выражение лица, и этот взгляд, и этот свет, исходящий от лица. Кажется, – тебе сейчас он говорит что-то очень важное, очень необходимое, то, что тебе так нужно, так важно услышать. Кажется, – с тобой он стоит в зелёном ленинградском дворе и рядом с тобой через несколько минут пойдёт по родному городу.
Ты поддаёшься иллюзии знакомства и напрягаешь изо всех сил свою память, пытаясь вспомнить, где и когда вы всё-таки могли встретиться. Но память виновато молчит. Не дождавшись её помощи, не дождавшись никаких воспоминаний, ты решаешься начать разговор с фотографией:
– Простите, мне кажется, мы с Вами знакомы… Кажется, мы встречались, Вы не припоминаете?
– Кажется… – словно бы отвечает тебе человек с фотографии лёгким кивком головы и полуулыбкой.
– Но где? Когда? – спешишь ты уточнить у него.
Но он умолкает и не произносит более ни одного слова. А ты остаёшься стоять напротив и всматриваться в его лицо, в тонкие лучики морщинок вокруг глаз, в чуть спутанные ветром светлые волосы, в полоски рубашки и в её расстёгнутую верхнюю пуговицу, в слова, слетающие с его губ, и тебе даже кажется, – ты слышишь его голос – негромкий, спокойный, ласковый: «Человек должен быть добрым, честным, свободным и сильным! Это — как четыре ступени начального образования, самый малый минимум, без которого человек не может называться хорошим. А ещё человек должен быть красивым… и талантливым, потому что жизнь должна быть не только хорошей, она должна быть прекрасной!»
И я улыбаюсь ему. Потому что всё же мы встретились, вопреки времени и смене веков, вопреки опоздавшей к нему весне, вопреки смертности и тленности, вопреки необратимости. Улыбаюсь, потому что его «Дневной свет» всё же нашёл меня, и этим вечером освещает мою душу и ломает лёд своей “навигацией чувств”, потому что мне так созвучны многие его строки, Поэта с присланной мне фотографии, который писал:
Мне голос догмы ненавистен.
Я остановок не терплю.
Я в непрерывной смене истин.
Но неизменно — Я ЛЮБЛЮ!
Улыбаюсь потому, поэзия его жива и нужна, и необходима, а значит, он, необъяснимо близкий и родной, вошедший в мою жизнь своими стихами, Поэт Игорь Нерцев, прошёл над безднами невредим…
Н.Кононова