Александр Рубашкин
СЛОВО ЗВУЧАВШЕЕ
Цитируется по: День поэзии 1985:Сборник/Сост. С. Ботвинник, Ю. Скородумов. – Л.: Сов. писатель, 1985. – 352 с.
Стихи на ленинградском радио в дни войны
Его обычно связывают с именем Ольги Берггольц — поэтическое слово, звучавшее по ленинградскому военному радио. Называют также Н. Тихонова, А. Прокофьева, В. Инбер, Вс. Азарова, В. Саянова… Они все действительно были на слуху, эти имена. Но не только они. И поскольку самой Берггольц принадлежат слова — «Никто не забыт и ничто не забыто», в этих заметках вспомню поэтов разного дарования, но одной устремлённости: выдержать, выстоять, победить, помочь словом своим борющемуся Ленинграду.
Среди первых стихов, которые прочитаны поэтом по радио в уже блокированном городе, были стихи о Ленинграде М. Светлова. Вместе с Л. Славиным он пробился о Ленинград за считанные часы до того, как замкнулось блокадное кольцо. 11 сентября Светлов говорил у микрофона: «Я советский поэт, живущий в Москве, приехал в Ленинград, чтобы вместе с дорогими мне людьми быть на защите великого города Ленина…» Потом он читал «Клятву», «Ночь под Ленинградом», «Ленинград».
Здесь земля победами дышала…
Виден всей земле издалека
Ленин у Финляндского вокзала,
Говорящий речь с броневика.
Очень нужны были для передач стихи сатирические, фельетоны. Летом их писала и Берггольц, а вот осенью и зимой сорок первого основными авторами сатирических разделов «Радиохроники» — регулярной литературной передачи— стали В. Зуккау-Невский, А. Флит, Б. Тимфеев, В. Волженин. Роль Волженина была особенно заметной, он работал в основном для радио. Получив задание, шёл через обстреливаемый город (в декабре трамваи почти всюду уже стояли) к себе на Выборгскую, чтобы с утра вернуться с очередным антифашистским фельетоном. В январе Волженин совсем сдал, в феврале его не стало.
Стихи и поэмы А. Прокофьева широко известны. В годы войны их печатали газеты, они выходили отдельными книгами. Но мало кто помнит Прокофьева-сатирика, писавшего частушки для радио, в частности новый текст «Камаринской». Гитлеровцам в этих стихах сильно доставалось. Поэт напоминал Гитлеру русскую пословицу — «хлебать бы молоко, да рыло коротко». Столь же «неделикатными» по отношению к фашистам были тексты прокофьевских частушек.
В передачах для молодёжи и в «Радиохрониках» передавались стихи Л. Кронфельда, выражавшего нередко чувства ленинградцев, гордое сознание пережитого.
…И те, кто в книгах об этом прочтут,
завидовать нам должны,
Что в Ленинграде прожили мы
в грозные дни войны —
так начиналась одна из передач 1 января 1943 года И раньше это же ощущение причастности к истории жило в стихах. Оно проявилось, например, в стихотворении известного прозаика Л. Успенского «Память», звучавшее по радио 8 апреля 1942 г. Автор с трудом вспомнил о нём, когда я показал переписанный в архиве текст. Приведу его здесь.
Когда-нибудь, когда пройдут века,
Чреватые то радостью, то горем,
(Как в поздний час над этим серым морем
Тяжёлые проходят облака),Когда-нибудь — про наш малейший миг,
Про время то, что нам в удел досталось,
Про нашу жизнь, про бодрость, про усталость —
Напишут люди много мудрых книг.Когда-нибудь (вздохни: когда-нибудь!)
В такие ж вот туманные потёмки
Придут сюда, на древний этот Путь,
Толпою многоликою потомки.Их память будет воспламенена
Сияющей во мраке славой нашей,
Они почтят признательною чашей
Торжественные наши имена.Они помянут речью благодарной
Тот далеко ушедший в вечность век,
Когда сквозь смерть и гибель человек
Водил людей к победе легендарной.Они познают многое. Но всё ж
Не им постигнуть то, что сам ты знаешь:
Как ты, мой современник, умираешь,
Как дышишь ты, что видишь, чем живёшь…Нет, это нам даровано судьбой,
Нам ведомо высокое участье,
Любовь и голод, ненависть и счастье,
Упрямый труд и непрестанный бой.Мы помним всё: как хмурилась погода,
Как мир дрожал, внезапно одряхлев,
Как в декабре мучительного года
Бил по врагу из всех орудий «Ф».И славу нашу мы не изувечим:
В больших и малых светлых именах,
Как бы в неизгладимых письменах,
Предание о грозных временах
Мы в памяти людей увековечим.
Помимо отдельных выступлений или использования стихов в монтажах, «Радиохронике», передачах для флота и т. д., была ещё одна форма поэтических выступлений— творческие отчёты, целые передачи, посвящённые, например, А. Решетову, Н. Брауну, В. Саянову, Б. Лихарёву, А. Прокофьеву. Иногда стихи шли в авторском исполнении, иногда читали их дикторы, артисты, но обычно перед стихами шло вступление. Критик Е. Добин, служивший на Балтике, представил слушателям другого балтийца — Н. Брауна. Н. Браун знакомил с творчеством А. Прокофьева. Слушатели узнавали не только о литературном, но и боевом пути поэта, — скажем, вернувшегося от партизан Лихарёва, написавшего стихи о партизанской жизни.
Попробую назвать поэтов, чьё слово звучало по ленинградскому радио в дни войны. Анна Ахматова, Всеволод Азаров, Илья Авраменко, Ольга Берггольц, Николай Браун, Семён Бытовой, Елена Вечтомова, Владимир Волженин, Александр Гитович, Михаил Дудин, Владимир Иванов, Вера Инбер, Юрий Инге, Алексей Лебедев, Владимир Лифшиц, Борис Лихарёв, Дмитрий Левоневский, Петр Ойфа, Людмила Попова, Александр Решетов, Всеволод Рождественский, Елена Рывина, Сергей Спасский, Николай Тихонов, Зинаида Шишова, Александр Фидровский, Александр Яшин… Наверное, и это не все имена. Были передачи, в которых передавали стихи лейтенанта A. Чепурова, красноармейца Н. Евстифеева, критиков B. Мануйлова и А. Тарасенкова. У микрофона выступала приезжавшая весной сорок второго в Ленинград М. Алигер… Можно отдельно написать о том, как в ленинградских газетах, на радио цитировались и использовались в наглядной агитации стихи Владимира Маяковского. Он буквально прошёл через всю блокаду. Ленинградцы слышали стихи К. Симонова, А. Суркова, И. Уткина, Я. Хелемского…
Даёт ли что-либо такое перечисление? Оно позволяет понять справедливость слов О. Берггольц: «…Никогда не будут слушать стихи так, как слушали стихи; ленинградских поэтов в ту зиму голодные, опухшие, еле живые ленинградцы». Исследователи советской поэзии перечислив вновь имена поэтов, этот большой, но всё ж неполный список, с особым чувством отметят — вот стихи помогавшие Ленинграду в самые трудные дни его истории.
Перелистываю «дела» радиокомитета. Да, это уж давно дела, теперь же — тысячи метров плёнки. Но всё это звучало, жило. Стихи обычно давались не отдельно, рядом с другими материалами. После сводки «Информбюро», статьи Эренбурга (тексты брались из «Красной звезды» или ленинградских газет) или очерка Н. Тихонова. В одном из номеров «Радиохроники» перед очерком Н. Чуковского «Истребители наступают» передавали стихи И. Авраменко, в другом после исполнения фронтовых частушек читала свой очерк О. Берггольц.
Эти выступления поэтессы имели не меньший отклик, чем стихи, среди откликов встречались и стихотворные. Учительница В. Завитаева писала на радио:
Здесь прадеды мои когда-то жили,
Здесь я была окружена семьёй.
И муж и сын под этою землёй.
Все помыслы, все творческие силы
Тебе я посвящаю, город мой…
Эти, да и многие другие стихи присылали не просто на радио, их адресовали Ольге Фёдоровне, блокадной музе. И потому, вопреки первоначальному своему намерению, завершу свои заметки одним из стихотворений Ольги Берггольц, ещё не опубликованным. Оно написано в тот день, когда «Ленинградская правда» вышла с передовой статьёй «Враг у ворот», и прозвучало в передаче 2 сентября 1941 года. В нём живёт атмосфера тех напряжённых дней. До начала вражеской блокады оставалось шесть дней.
(ЛЕНИНГРАДУ)
Ленинград, гранитная, родная,
Радостная наша колыбель!
На тебя, свистя и завывая,
Огненная движется метель.
Нет! Не пустим! Стой неодолимой,
Пестуй сыновей и дочерей!
Величаво стой, несокрушимо,
Тихо колыхаясь у морей.
Стой, увенчанная орденами,
Под чистейшим пологом зари,
Светлыми вечерними огнями,
Ясными знамёнами гори!
Стой, с утра поющая гудками,
Точно стоголосая свирель.
Отстоим, твой каждый малый камень,
Грозная, родная колыбель.
«Ого, это же Александр Рубашкин! Слово звучавшее только панике и ужасу! Лучше держаться подальше от него!»