За мировой славой и бронзовым монументом приехал поэт в наш город.
И получил их
Статья Марии Каменецкой в газете “Санкт-Петербургские ведомости” от 4 октября 2010 года.
Репортажных, как бы подсмотренных фотографий Сергея Есенина не так много. Во всяком случае в открытом доступе. К 110-летию поэта на столичной выставке были в числе прочих представлены два снимка, как раз-таки «случайных», без торжественных поз. Один — «Сергей Есенин и С. Городецкий. Петроград. 1916 год». Второй — «Сергей Есенин среди молодых поэтов. Ленинград. 1924 год». На первом — он очень молодой, тонкий и радостный, уже известный поэт, выпустивший книгу стихов «Радуница». На втором (меньше, чем через десять лет и незадолго до смерти) — поэт, возмужавший после скитаний, рядом с «новыми» молодыми.
И слава, и смерть Есенина случились в нашем городе. «Есенин умер в «Англетере» — это скажет почти каждый. Но как и, главное, где он жил — вопрос потруднее. Присутствие Есенина в Петербурге по разным причинам не так очевидно, как, например, Блока или Ахматовой. «А ведь ни одного поэта город не принимал так, как Есенина! Он и ехал сюда за «мировой славой и бронзовым монументом», — говорит Ирина Бурлакова, специалист по Серебряному веку, культуролог и экскурсовод, которая ведёт цикл пешеходных экскурсий «Поэт и город».
В цикле Бурлаковой есть пешеходная экскурсия по адресам Сергея Есенина. «Когда мы с группой шли на «Башню Иванова» через Таврический сад, мне всегда было жаль, что памятник Есенину приходится замечать как бы вскользь, проходить мимо и пару слов говорить на ходу». Так появился новый маршрут, есенинский, который Ирина Бурлакова проходит с экскурсантами примерно раз в месяц, с мая по октябрь, пока погода позволяет. Обычно это камерная прогулка, человек для десяти — пятнадцати. Слушатели — в основном дамы солидного возраста, реже — москвичи-туристы и пары: какая-нибудь внимательная барышня и скучающий поначалу, но оживающий в процессе прогулки молодой человек.
«В Литейной части города, это поразительно, ты идёшь след в след за поэтами Серебряного века! Поэты имеют право на то, чтобы в Петербурге их помнили. И им важно, чтобы к ним ходили в гости», — говорит Бурлакова, сокрушаясь, что не все современные горожане это осознают. На поэтов Серебряного века туристический спрос невелик. Более-менее живой интерес есть только к Блоку и Ахматовой. Большей популярностью пользуется броское, эффектное — особняки, мифы и легенды, места убийств и прочих грехов… «На «Башню Иванова» идут во многом из-за интерьеров дома купца Дернова», — добавляет Ирина Петровна.
Чаще в пешеходной экскурсии никаких интерьеров нет: только улицы, дворы и подъезды (те, что открыты). Козырь таких прогулок — в историях жизни и стихах. Эффект не мгновенный, зато сохраняется дольше, чем после барских хором.
Хотя многие экскурсанты вспоминают о пикантных моментах биографии Есенина.
— Какие вопросы люди задают?
— Ну какие… Убили его или не убили. Сколько у него было детей. Кто более подготовлен — спрашивает о местах, где он выступал. Одна пожилая дама спорила — уверяла, что он читал стихи в «Бродячей собаке». В основном бытовые вопросы, — Ирина Петровна делает паузу. — Но не это же важно.
Важное проясняется постепенно: мы с Ириной Бурлаковой идём по обычному маршруту есенинской экскурсии. Вначале по Литейному проспекту, к дому № 33.
«Есенин приехал в Петроград, чтобы разобраться, почему его стихи, отправленные в разные журналы, не печатают. Этот приезд стал началом его головокружительного успеха! Первое выступление, первый творческий вечер, первая книга — всё здесь, — рассказывает Бурлакова. — Тогда же у него появилась первая и последняя квартира».
На Литейном, 33, Есенин, женившись на Зинаиде Райх, предпринял одну-единственную попытку создать нормальную семью. Созывал гостей по-хозяйски командовал женой, отмечал 23-летие. Два окна Есенина и Райх на втором этаже выходят во двор — тихий и совсем не парадный, по сравнению с кое-какими своими соседями. Сейчас на фасаде дома — мемориальная доска, квартира — коммунальная. Люди, которые там живут, спрашивают иногда, когда откроется музей. Говорят, что их вроде бы поставили в очередь на расселение.
Через единственный в округе проходной двор идём на Моховую. По дороге Бурлакова говорит, что экскурсия «по поэту», тому или другому, у неё получается, только если к поэту есть личная симпатия. «Должен случиться роман», — объясняет. По впечатлениям Бурлаковой, в Есенине сочеталось яркое мужское начало (из серии «в любой драке первый»), привитое дедом, и нежность, которой его окутывала в детстве бабушка. «Конечно, он был непредсказуемым… Поэт!»
В нынешнем Учебном театре на Моховой (бывшем Тенишевском училище) сохранилась подлинная афиша вечера «Краса», в котором участвовали Клюев, Городецкий и дебютант Есенин в шёлковой голубой рубашке и остроносых сапогах из цветной кожи. Первое публичное выступление — и ему аплодируют так, как никому другому. Всего через пару лет, в 1917 году, здесь же Есенин проводит сольный творческий вечер. Участвует в поэтических выступлениях в поддержку пострадавших на фронте.
Сколько там остаётся? Восемь лет. Поэт уезжает из города, чтобы вернуться летом 1924 года. Предпоследний его адрес — Гагаринская, 1, квартира друга и издателя Александра Сахарова. Летом семья Сахарова была на даче, квартира пустовала, и Есенин поселился в ней, чтобы работать: недавно ему заказали «Песнь о великом походе».
«Работал он до 12 дня, с пушкой на Петропавловке вставал из-за стола, брал трость и шёл по любимому ежедневному маршруту, — рассказывает Ирина Бурлакова. — По набережной, в Летний сад, через Марсово поле и по каналу Грибоедова в «Госиздат» — в нынешний Дом книги».
Сейчас это место, набережная от Гагаринской до Летнего сада, привычно пустынное. Людей здесь всегда мало. Пока мы говорим о Есенине, полном поэтических замыслов, мимо проходит, может, пара человек. Укрываются от дождя. Спешат, не глядя по сторонам. 3анятно, как просто разговор меняет то, что ты видишь: современная реальность отдаляется, уступая место совсем другому, чуть ли не вечному городу…
«А потом был декабрь 1925-го. Eceнин поддался иллюзии: он думал, что город, однажды уже принявший его, даст силы и теперь, – говорит Бурлакова. – Он приехал сюда после очередного нервного срыва – можете представить его состояние».
Он мечется по городу, всем читает поэму «Чёрный человек», да так, что у слушателей мурашки по коже. Даже друзья, по воспоминаниям его боятся – Есенин сам чёрный. Потом он идёт в «Англетер», где остановились его знакомые.
«Когда меня спрашивают, убил себя Есенин или нет, я на это предлагаю почитать «Чёрного человека». У современников не возникало вопроса насчёт самоубийства Есенина. Это вопрос последнего времени».
Времени с новыми скандальными публикациями, спектаклями и сериалами о Сергее Александровиче. «Я стараюсь этого не замечать. Хочется — пусть делают, только подальше от меня», — признаётся Ирина Бурлакова. К поэту и правде о нём этот «бульвар» отношения не имеет.
Мифы о жизни и гибели Есенина, однако, привели к тому, что достоверных исследований о нём немного. «Нет единственного автора, как с другими поэтами Серебряного века, которому бы я стопроцентно доверяла. Нужно пользоваться разными источниками», — говорит Бурлакова. Есенин в воспоминаниях современников, «Загадочная петля» Маслова, воспоминания Анненкова. Мариенгофа — в последнюю очередь, «когда уже есть своё мнение и впечатление».
К «Англетеру» мы уже не идём: там смотреть особенно нечего, а само место известно. Лучше пройти ещё раз от набережной к Литейному, «след в след» за поэтом, только от конца к началу.