Анкета Дня поэзии:
«Что вы думаете о народности поэзии, о возросшем интересе к национальным и классическим традициям в сегодняшней поэзии и каковы, на ваш взгляд, противоречия этого процесса?»
Нам отвечают: Л. Аннинский, В. Гусев, Е. Ермилова, В. Кожинов, Д. Ковалев, С. Лесневский, А. Михайлов, И. Мотяшов, Е. Осетров, Д. Стариков, А. Тарковский, А. Яшин.
Арсений Тарковский
Пушкин писал: «…мудрено отъять у Шекспира в его Отелло, Гамлете, Мера за меру и проч.—достоинства большой народности». И в другом месте: «Один из наших критиков, кажется, полагает, что народность состоит в выборе предметов из отечественной истории, другие видят народность в словах, т. е. радуются тем, что изъясняясь по-русски употребляют русские выражения».
Народность — понятие более разветвлённое и менее определённое, чем нам кажется. Кроме того, оно меняется со временем.
В склонности пользоваться не общелитературным словарем можно усмотреть и черты хомяковского барства, и пренебрежительное недовольство современным русским литературным языком. «Хождение в народ» у нас понимали как «снисхождение к народу свысока». Великий русский литературный язык отнюдь не гомункулус, он развивался вполне естественно, и — в большей или меньшей мере — включает в себя элементы всех мыслимых русских словарей — местных, профессиональных и т. п., поскольку эти элементы становятся общенародными.
Понятие нашего национального своеобразия включает в себя исключительную способность живого, незатруднённого усвоения не только иноязычных словесных корней, но и инородных поэтических миров, например Байрона: в прошлом веке он оказался нужнее у нас, чем у себя на родине.
Народность поэзии есть не только воплощение в ней народных черт, но и заложенное в ней свойство становиться необходимо нужной своему народу. Блок некогда хаживал в декадентах, теперь он — поэт народный. Говорить теперь, во второй половине XX века, о национальных традициях русской поэзии более чем трудно. Традиции создавались всеми нашими большими поэтами, а их было очень много. И хоть есть в их традициях то, что роднит их (например, демократизм), традиции эти при внимательном рассмотрении оказываются противоречивыми. Вообще же мне кажется, что школу — носительницу традиции — создают не гении, а таланты. Где ученики Пушкина, Толстого, Достоевского? Понятие традиционности, вероятно из-за того, что миры Пушкина, Блока, Боратынского, Маяковского в рамки традиции не лезут, у нас прочно закреплено только за ямбом и хореем и точной рифмой. Но и эта прописка теряет смысл, когда мы обращаем внимание на разнообразие функций стихотворного размера или созвучия. На фоне «свободного стиха» ямб с хореем и точная рифма могут оказаться новацией. Так называемые «традиционные размеры» появились в России ещё во времена Тредиаковского, существуют третье столетие и просуществуют ещё невесть сколько времени. Только непонимание и незнание могут приписывать ямбу Ломоносова, Пушкина, Блока, Ахматовой, Маяковского традиционность. В любом искусстве и мнимую «традиционность» следует изучать не в отвлечении, а во взаимодействии.
Противоречия процесса развития нашей поэзии, как и всегда, состоят в борьбе противоречий поэзии подлинной (обладающей свойствами народности) и поэзии поддельной. Но судить о народности, о подлинности искусства нам не дано (потому-то мы и сводим наши оценки на уровень «нравится — не нравится»), это дело будущего читателя, дело истории.
Цитируется по: День Поэзии 1968, “Советский писатель”, Москва, 1968, 240 стр.
Арсений Тарковский в пятой части своих размышлений о народности поэзии раскрывает глубину связи поэта с народом. Его стихи наполнены искренностью и душевной теплотой, что делает их близкими и понятными каждому. Тарковский не просто пишет для народа, он черпает вдохновение из народной души, из реальной жизни и переживаний. Это застает каждого за живое и позволяет почувствовать силу и значимость поэзии в повседневной жизни.
Арсений Тарковский невероятно точно передал дух народной поэзии. Его тексты прикасаются к самым глубинам души и помогают понять, что настоящая поэзия рождена народом и для народа. Читайте его, и вы ощутите мощь и искренность каждой строки!
Вот уж по-настоящему сильная часть о народности поэзии! Тарковский, как всегда, глубок и точен в своих мыслях. Читаешь и чувствуешь, как поэзия тесно связана с народом, его душой и судьбой. Не могу не восхититься его умением так чутко передавать эмоции и переживания. Обязательно надо читать!
Арсений Тарковский в пятой части своей работы на тему народности поэзии раскрывает глубину и силу народного духа в стихах. Он умело показывает, как даже самые простые и доступные формы выражения могут затронуть сердце каждого и передать национальное самосознание. Искренне рекомендую ознакомиться с его трудами, чтобы ощутить настоящее богатство русской культуры.
Арсений Тарковский в своей поэзии умело передает дух народности, сочетая глубокие философские размышления с простыми и понятными образами. Его творчество проникнуто любовью к родной земле и к народу, и это вызывает уважение и восхищение. В каждой строке чувствуется искренность и жизненная мудрость, что делает его стихи близкими и понятными каждому.
Арсений Тарковский в пятой части действительно блестяще передает глубину народности. Его стихи словно окутаны духом народных традиций и истории. Чрезвычайно важно и одновременно интересно видеть, как он с уважением и тонкостью раскрывает душу народа через свои произведения. Тарковский напоминает, что поэзия – это не просто красивые слова, а голос вечности, связующий поколения.
Ребята, обязательно почитайте пятую часть «Поэты о народности поэзии», где рассматривают творчество Арсения Тарковского. Его стихи — это настоящее зеркало народной души. Тарковский умел ухватить самое сокровенное и превратить в слова то, что многие чувствуют, но не могут выразить.