Анкета Дня поэзии:
«Что вы думаете о народности поэзии, о возросшем интересе к национальным и классическим традициям в сегодняшней поэзии и каковы, на ваш взгляд, противоречия этого процесса?»
Нам отвечают: Л. Аннинский, В. Гусев, Е. Ермилова, В. Кожинов, Д. Ковалев, С. Лесневский, А. Михайлов, И. Мотяшов, Е. Осетров, Д. Стариков, А. Тарковский, А. Яшин.
Лев Аннинский
Думаю, что возросший интерес к народным истокам поэзии, к её национальным корням и давним традициям надо объяснять от противного. Вся эта тяга к корням и истокам есть неизбежная и долгожданная реакция на безличную модернизацию поэзии, на её волевое бездушие, на её духовную неприкаянность, на её рассудочную расщеплённость и модную «космическую» экзальтацию. Тяга к корням и простоте, к добру и дому — это попытка преодолеть то безличное раздражение, которое испытывает чужой среди чужих, — одним словом, это попытка уйти от стандартов и стереотипов.
К сожалению, это движение, вызванное духовными запросами, вынуждено пользоваться давней колеёй, укатанной не лучшими эпигонами славянофильства довольно поздней эпохи. Это всё очень печально: бегство на лоно и даже «борьба» самых отважных опрощенцев с современной архитектурой. Печально, потому что такого рода «сложности и противоречия» в российской традиции не новость, и соблазн решить духовные проблемы социально-географическим путём испытывался не раз и, так сказать, в обе стороны… с одним и тем же результатом: новой безличной доктриной. Переезжая в избу и переодеваясь, всё равно ведь не избавляешься от жажды личностного достоинства.
Что делать? По мере сил освобождать эту жажду от её превратных форм. Ибо в основе — святое желание человека найти точку опоры на этой земле.
Владимир Гусев
ПОНЯТИЯ НЕ СТАТИЧНЫ
Народность — важная категория, а для русской литературы во все её времена — важнейшая. Вопрос не в том, народность или не народность, а в том, как понимать самую народность. Сто с лишним лет назад было сказано, что народность — не в описании сарафана, а в выражении духа народа. Но что делать, если многие и до сей поры требуют сарафана. И это не так уж глупо и безобидно — это уводит в сторону от реальных проблем деревни и вообще — народной жизни…
Народность – понятие не статическое, а динамическое. Неизменна сама категория народности, но меняется её содержание — оно конкретно и исторично. Если народность, грубо говоря, лишь в крестьянских корнях и песенном фольклоре — то «как быть» с Ахматовой, Заболоцким, Мартыновым и ещё десятком поэтов пятидесятых — шестидесятых… Не погибнет ли с голоду и сама «народность», лишившись этих имён?..
В прошлом веке кроме народника Михайловского и славянофила Аксакова были ещё Толстой, Достоевский и Чехов. Они-то, прежде всего, и выражали дух народа, а не только временные политические страсти. Они-то и двигали «ввысь и вперёд» искусство России.
Елена Ермилова
Все струны порвались, но звук ещё дрожит,
И жертвенник погас, но дым ещё струится…
Так писал Апухтин, один из последних «классиков» русской поэзии. Кажется, никогда ещё столь явственно и настойчиво не касался нашего слуха этот далёкий звук. Русский стих XIX века (как и русская культура XIX века в целом) снова становится для наших поэтов критерием и мерой ценностей.
Но русский классический стих как традиция закрыт для нас многими пластами. Это, во-первых, поэзия «безвременья», поэзия конца века, впитавшая все стили предшествующей поэзии и не создавшая нового. Это, во-вторых, символисты, сохранившие внешнюю оболочку классического стиха, но размывшие его изнутри. Это, наконец, наша поэзия двадцатых годов — спор с традицией.
Живого чувства традиции у иных наших поэтов почти нет. В лучшем случае — это бережное, любовное отношение, с оттенком вины, с признанием животворной исцеляющей силы. Чаще — выхваченные из наследия сгустки, осколки, отвердевшие формулы. «Высокая» архаическая речь, огранённая разговорно-бытовым контекстом, — одна из распространённейших форм бытования традиции в нашей поэзии.
Именно от этих двух встречных линий — острого интереса к традиции и отсутствия у иных поэтов кровной связи с ней — рождается то особое явление в поэзии, которое принято называть стилизацией.
Русский стих — не «наследие», но одна из форм нашего восприятия мира, наше собственное переживание жизни.
Вадим Кожинов
Несколько слов о современной поэзии, непосредственно связанной с народно-национальной традицией, с устным творчеством народа.
У Евгения Боратынского есть удивительные стихи:
Старательно мы наблюдаем свет,
Старательно людей мы наблюдаем
И чудеса постигнуть уповаем:
Какой же плод науки долгих лет?
Что, наконец, подсмотрят очи зорки?
Что, наконец, поймёт надменный ум
На высоте всех опытов, и дум,
Что? точный смысл народной поговорки.
Поэт, безусловно, имеет в виду не поговорку, напечатанную в этнографическом сборнике (в 1828 году, когда были написаны эти стихи, таких сборников и не было), а поговорку, звучащую из уст человека в конкретной житейской ситуации. В этом случае удачно сказанная поговорка как бы вбирает в себя весь богатый и сложный смысл данной жизни и личность произносящего её человека. И поговорка оказывается чем-то большим, нежели самые значительные философские афоризмы, бытие которых заключено в рамках книги, вырвано из реальной жизненной почвы с её неисчерпаемым содержанием.
Между тем многие современные поэты, стремящиеся творить в русле народного мироощущения и речи, видят всю свою задачу в том, чтобы создать в стихе нечто подобное поговорке (и — шире — устной народной поэзии вообще). Они словно забывают, что стихи должны жить без них на равнодушной книжной странице. И что в стихи нужно вложить живую жизнь и самих себя, своё поведение. Только тогда они могут обрести глубокий и богатый смысл. А иначе в стихах есть лишь мастерство обработки народного слова — более или менее высокое, но равно бесплодное — и, с другой стороны, самые общие, лишённые поэтической глубины и силы мысли о жизни народа.
В заключение назову двух поэтов, к которым, на мой взгляд, всё это не относится, которые плодотворно развивают народно-национальные традиции. Это два Николая — Тряпкин и Рубцов.
Цитируется по: День Поэзии 1968, “Советский писатель”, Москва, 1968, 240 стр.